Анализ истории, религии и государства (Часть 2)

Однако, при чем тут религия? — спросите вы.

Дело в том, что религия как любой общественный институт, как любая надстройка, возникающая из экономического базиса это всего лишь отражение этого самого базиса.

Когда люди жили небольшими группами, их магическое сознание наделяло разные, зачастую неживые объекты сверхъестественными силами, которые могли позже выделится в некие тотемные символы. У каждой семьи могло быть свое собственное священное животное, священное место, в некоторых случаях это могло принять вид культа умерших предков. Первые религии, таким образом, возникали сами собой и часто носили личный характер, в том смысле, что человек часто придумывал себе сам во что верить. Для объяснения окружающего мира, для объяснения своего места в этом мире и для того, что бы эта вера поддерживала его в нелегкие времена.

Затем, на уровне племени это знание систематизировалось, из множества разных родовых тотемов нужно было составить единую систему и для этого потребовалось создать общественную функцию — шаманов, которые бы объясняли все явления, не приводя к противоречиям и конфликтам в воззрениях, уже существующих в племени. На этом этапе некоторые тотемы уже могли выделится в более важные, чем остальные, на уровне поселения или даже местности, но в целом, все эта система все еще представляла собой довольно пеструю систему, обеспечивающую существующий на тот момент экономический уклад живущих и трудящихся рядом людей.

Таким образом, развитие материального базиса и появление антагонистических классов привело к тому, что постепенно классовая природа общества стала вступать в противоречие с этой равноправной системой верований, доставшейся человечеству от прежних эпох.

Одно дело — иметь множество равноправных и экономически обособленных хозяйств, каждое из которых самоутвердилась через определенную символику и обособленный религиозный культ и совсем другое — централизованное управление на огромной территории, где все эти хозяйства, а следовательно и покровительствующие им религиозные силы, должны выстроится в одну систему, подчиняться одной воле.

В результате этих поистине тектонических изменений в системе хозяйствования, сметающих на своем пути все старое, отжившее, существующие общественные отношения должны изменится, что бы вновь соответствовать экономическому базису, уровню развития материальных сил в данный момент.

Вот в этой реальности слома прежних порядков и возникают первые государства, именно эту картину состояния общества показывают нам религиозные тексты Ветхого Завета и именно эти противоречия являются причиной для многих библейских сюжетов. Когда в последних книгах Ветхого Завета сговорившись между собой пророки пугают местное население карой господней и призывами принять единого бога, это нужно воспринимать как отражение экономических процессов и изменений в базисе, а не как неизвестно откуда свалившееся откровение.

Для того, что бы суметь связать разрозненные племена, проживающих на обширных территориях единой централизованной властью, нужна четкая иерархия во главе с тонкой прослойкой правящего класса на вершине власти, которая контролирует государственную машину подавления и механизмы распределения материальных благ. А так же было бы весьма полезным иметь идеологическую основу для такого объединения. Поэтому, на этом этапе, религия естественным образом модифицируется по такому же иерархическому принципу, где племенные божки выстраиваются в чёткую подчиненную взаимосвязь. Нужно научится объяснять, почему одни боги главнее, чем другие, чтобы несправедливое устройство мира и подчиненное отношение между разными племенами и даже народами естественным образом объяснялось этой божественной структурой.

Появляются пантеоны богов с четкими отношениями между собой, разными задачами и разными зонами ответственностями. Степени подчинения одних богов другим, в общественном сознании могли выражаться как через грубое физическое превосходство, так и через систему сложных родственных связей.

Так, появляются более важные боги, менее важные, некоторые из них могут стать первыми из равных, как символ и прямое отражение центральной государственной власти. Однако, не будем забывать, что все это божественное многообразие является не более чем прямым отражением экономического уклада общества, его земной и вполне материальной основы.

Постепенно эти божественные пантеоны, пусть и не равных по своему статусу богов, но все же разных по сути, трансформируется в идею единого бога. В общественном сознании, и как следствие в религиозных текстах и обрядах, другие божества никогда не исчезают полностью, но остаются как рудименты предыдущих многобожеских воззрений в виде ангелов, бесов, идее о троице и прочем.

Постепенное развитие монотеистических культов, и победное шествие веры в единого бога на всей планете, повсюду, куда только приходит человеческая цивилизация, это не более чем отражение процесса становления и укрепления государства как классового института.

Человечество входит в эпоху рабовладения, расцветом которой стала эпоха античности.

Несомненно, несмотря на крайне тяжелые условия, в которые эта система поставила угнетенные классы, рабовладение было крайне прогрессивным для своего времени. Оно позволило строить поразительные сооружения, преобразовать окружающую природу, создавать культуру и науку, плодами которых мы пользуемся и сейчас. Все это нашло свое выражение в том, что мы условно называем античностью, высшей точкой развития древнего мира. Но не нужно забывать, что для того, что бы освободить кучку привилегированных людей, дать им свободное время и возможность учится, целые армии рабов трудились и умирали на плантациях. Для этого начинались и велись захватнические войны, питавшие эту экономическую систему, которая имела своей целью только одно — получение максимального количества материального продукта. Рабы в этом плане были весьма эффективны, так как требовали для своего содержания минимальных усилий для рабовладельца, но и имели вполне понятное ограничение. Раб плохо мотивирован, плохо образован даже по меркам своего времени, а поэтому не способен в своей массе к сложным организованным действиям. Эффективность такой системы в целом могли обеспечить только целые армии рабов, где труд одного человека умножался, за счет большого их количества, до вполне приемлемых рабовладельцу величин.

Вся эта система развалилась, когда в силу закономерных противоречий, вызванных развитием производительных сил, труд раба стал экономически менее эффективен, чем труд свободного землевладельца. С этого момента это был только вопрос времени, когда существующий уклад сменится более прогрессивной системой. Однако, более эффективная экономическая формация не означает последовательное улучшение жизни людей, поэтому относительный расцвет культуры и науки в период рабовладельческой античности сменился целыми веками нестабильности и хаоса, так называемыми Темными Веками, которые за ней последовали.

Однако, для нашей темы важно заметить, что принятие монотеистических религий на государственном уровне произошла еще до развала античности, еще в то время, когда Римская Империя формально существовала. Теперь мы понимаем, зачем болезненная смена идеологического аппарата потребовалась правящему классу. Соотнося с известной формулой, когда в результате накопившихся в течении целых веков противоречий, когда низы более не могут жить по старому, а верхи не способны управлять по старому, это противоречие разрешилось принятием новой религии. Не по воле одного человека, а как неизбежность и констатация уже свершившегося факта. Это было совершенно необходимо для того, что бы правящий класс оставался способным поддерживать огромные территории в подчинении и владеть умами людей, не важно в какой точке империи, ее провинции они обитают.

Феодализм, который пришел на смену рабовладению, еще сильнее укреплял религиозные институты и в этом плане мы видим скорее эволюционное развитие процесса ,который мы описали ранее. Несмотря на то, что основой экономической жизни теперь был не труд раба, а труд относительно свободного крестьянина, эксплуататорская природа общества все еще находила крайне полезным развитие и укрепления церковных институтов как еще одного столба, на котором держится государство. Эти институты в некоторых случаях могли брать на себя даже часть функций государства, а в некоторых моментах даже являтся над государственными, как в случае с Папским престолом в Ватикане.

Однако, постепенное развитие производительных сил все сильнее увеличивало противоречие в текущем укладе вещей, выводя на сцену истории новую доминирующую силу. Она зародилась внутри городов, сначало как очень тонкая прослойка ремесленников и торговцев, которые благодаря развившимся производительным силам и большой концентрации населения на одной территории, смогли сделать наемный труд экономически более эффективным, чем труд крестьянина. Вступив в противоречие с существующим укладом, как его отрицание и будучи неотделимым от него по сути, эта сила вступила в длительное и кровопролитное противостояние с ним. Феодализм был обречен, так как больше не соответствовал производительным силам общества и был менее эффективен, чем его более прогрессивный оппонент.

Буржуазные революции сперва выступали как противники церкви, которая часто поддерживала предыдущий правящий класс. Однако, одержав победу, они как любая система, построенная на эксплуатации человека человеком, нашли религию как полезный инструмент, который тут же включили в новый мировой порядок и который стали активно поддерживать и спонсировать. Парадокс заключается в том, что капитал, для того, чтобы быть способным конкурировать за рынки сбыта и расширяться, обязан находить и использовать все более квалифицированных рабочих, способных задействовать сложные станки, и обладающих большим спектром знаний относительно существующего технологического уклада. А поэтому, он вынужден вырывать огромные массы людей из пучин невежества и религиозных предрасудков. Те капиталисты, кто будут противится этому, будут вытеснены другими, менее принципиальными, а потому более успешными. Эта новая прогрессивная сила, современный рабочий класс, входит в явное противоречие не только с религией как таковой, но и с самим капитализмом. Она заинтересована в более справедливом доступе к образованию, заинтересована в смятении тысячелетних предрассудков и освобождении труда от рабства капитала. Вот такая диалектика в действии.

А теперь задайте себе вопрос, может ли в таких условиях вера быть отделена от религии? Она суть отражение накопившихся за тысячелетия общественных отношений, отношений антагонистических. Будучи ярым орудием классовой борьбы со стороны эксплуататорских классов, она неотделима от них. Нет, понятно, что любой человек и сегодня, обладая магическим сознанием может придумать себе любые религиозные системы. Многие люди так и делают, однако как правило все же основная масса людей не живет в своих выдуманных мирках, а осознано или нет приобщает себя к уже существующим основным религиям. Как, например, это делают приверженцы православного христианства. И даже, если эти люди делают это по некоторой общественной привычке и обращаются в церковь всего несколько раз за целую жизнь, как правило это происходит во время обрядов венчания и похорон, особой разницы тут нет. Все равно они встраиваются и солидаризируются с ней, а значит она имеет на них определенное влияние. Когда так себя ведет подавляющее количество членов одного общества, это не может не сказываться на жизни этого общества. Другими словами, общественное бытие определяет общественное сознание людей, а любая такая общественная идея сама по себе становится материальной силой. И тем самым тормозит прогрессивные силы внутри общества, играя на руку силам реакционным, заинтересованы в сохранении существующего уклада.

Поэтому, такая вера отдельного человека, хочет он того или нет, это все же не личное, а общественное дело. Она является рудиментом системы эксплуатации, доставшейся современном обществу в наследство от предыдущих эпох. И уничтожена такая система как общественная сила может быть только с полным уничтожением всякой эксплуатации человека человеком и полным уничтожением классов. А это возможно только через уничтожение частной собственности на средства производства и перехода человечества к новой, более эффективной системе хозяйствования.

Эта новая форма хозяйствования, в которой человек труда наконец займет по праву полагающееся ему место, в отличии от предыдущих описанных в этой статье эпох — рабовладения, феодализма и капитализма, отличается тем, что не является эксплуататорской системой. А поэтому, верования человека, как и многие другие достижения человеческой культуры, как, например, музыка, литература, кино, снова могут стать личным, а не общественным делом и перестанут иметь классовый характер. То есть выражать так или иначе волю и интересы не самого человека, а господствующего в данным момент общественного класса.

Однако, в таком обществе, где религиозные институты потеряют свою государство-образующую функцию, где не будет больше классов, кровно заинтересованных в том, чтобы этот идеологический механизм рос и креп в умах людей, в таком обществе не будет так же и огромных финансовых вливаний и чудовищных налоговых поблажек в отношении любого из существующих крупных религиозных институтов. Убрав классовый заказ, церковь станет тем, чем ей и надлежало быть изначально. Захилев и лишившись опоры, она за несколько поколений превратится в один из многочисленных кружков по интересам, довольно таки специфических интересов, зиждящиеся на отсутствии у некоторых людей широкого и качественного образования. А в пределе, та религия, которую мы знаем сегодня, с десятками тысяч церквей, миллиардными капиталами и огромным бюрократическим аппаратом превратится в один параграф в медицинском справочнике, в разделе о редко встречаемых психических отклонениях, наряду с бродяжничеством и многими другими неврозами.

Такова неумолимая логика исторического развития, развития общества и человека. Таково будущее.