Зеленые варежки

Тебе нравятся суровые девушки? Не удивил. Я по глазам вижу - любишь ломать. А нет во мне ничего. Подумаешь, кареглазая с родинкой на носу. Знаешь, сколько нас тут таких? По копейке ящик. Так что не убедил. Руки красивые? Пальчики тонкие, касания нежные, шрамик у запястья нравится? Прячусь в варежки глупые, зелёные, диссонирующие с зимой нагло-вызывающе. Не смотри. Губы, говоришь? Злые, тонкие, с помадой до сих пор на "Вы", ласковее всего - с сигаретами "Vogue", ментоловыми. Зубки острые скрывают. Ядовитая я, так и знай. Насколько? И на тебя хватит. Тебе нравятся суровые девушки? Не удивил. Я по глазам вижу - любишь ломать. А мне привычнее из крошева осколков восстанавливать. Раны зализывать, как свои. Да, ядовитая. В малых дозах - гомеопатия. Не трать время. Я просто не хочу. Ты не нужен. Тебе нужно, так и скажи. Что нужно-то? А, чуда хочется... Вот, держи. Что это? Это чудо. Да не компостирую я тебе... Да, пуговица. Если в дырочку подуть - полетят мыльные пузыри. Мой сын с удовольствием играет. Для него создавала... Больше нет. Что? Брешут собаки и представители интеллектуального большинства, плохо воспитанные родителями. Я говорю. Ещё раз - нет больше чудес. Обыщи, ну! Нет кошельков с неразменными "пятихатниками", нет эльфов в карманах, шапок-невидимок за пазухой, флаконов с термоядерными приворотами на поясе, палочек-кладоуказателей за голенищами сапог, даже летающих носовых платков нет... Только пуговица для моего маленького сына. Уходи и не верь слухам. И не нужно меня оскорблять. Извини, что задела самолюбие твоё глянцевое. Минуту назад тебя никто не заставлял распевать на все лады о том, как ты очарован, какая я расчудесная-красивая-офигенная-необходимая... Пощёчину словила крепкую, бессильную. Катись ты со своей любовью с первого взгляда... Пуговка в снег упала. Искала, плакала от холода и страха: вдруг кто-то ещё увидит под пальцами распускающиеся прямо в снежной каше цветы... тише, тише. Укрою зелёными глупыми варежками, себе новые свяжу... Нашла пуговку, от снега отчистила, в кулаке до боли сжала, пакет с кефиром и пачкой макарон, у обочины оставленный, подняла и к дому. Тот в другую сторону уходил, убедившись, что нет во мне ничего. Зима заговорчески подмигнула, качнув металлической шляпой старого фонаря, щедро снега швырнула на зелёные варежки глупые, за плечи обняла по-приятельски и шепнула: Спрячу... А ты свяжи себе шарф. Пощекотала ладонь спустившаяся с неба нитка - зелёная, диссонирующая… Оглянулась я - не смотрят ли? не видят? - быстро-быстро пять клубочков намотала. Свяжу шарфик. И сынульке - шапку-невидимку.