Создание социалистической законности и формирование психотипа советского крестьянина (Часть 1)

 

Многие стереотипы поведения советского человека (а абсолютное большинство имело опыт общения именно с людьми, выросшими в СССР), которые мы привыкли считать русскими традиционными качествами, на самом деле являются результатом очень упорного и целенаправленного советского воспитания. В 20-х годах 20 века в деревне жило более 90% населения СССР, и воспитание советского человека было, по сути, воспитанием крестьянина.

Реальный крестьянин Российской Империи, доставшийся по наследству Советской России, очень сильно отличался от сусального образа, который сформировался в массовом сознании на основе русской литературы конца 19 века. Подавляющее большинство русских писателей знали реальную жизнь русской деревни по рассказам своего кучера и периодическим поездкам в личную усадьбу для охоты и пьянок. Писалось всё не для народа, который был почти на 90% неграмотен, а для таких же скучающих богатых бездельников о святой народной беспорочности, богобоязненности, щедрости, бескорыстии, последней рубахе и т.п.

 

Реальность была существенно более неприглядной. Кроме действительно достойных качеств русского народа оставались за кадром скупость, чёрствость, инертность, зависть, склонность к пьянству. К смерти детей относились легко бог дал- бог взял, а в некоторых местностях спокойно топили в реке грудных детей в голодный год. Голодающего человека, укравшего кусок хлеба, состоятельные крестьяне могли запросто забить насмерть. К тому, что голодают соседи относились запросто. Давно известный факт при голоде в других местах народ-богоносец прятал зерно и сокращал посевы можно поменьше поработать и побольше выдавить денег и ценностей из умирающих от голода людей. Особенно широко такая мерзкая психология была распространена в Малороссии, то бишь на Украине.

 

Природная склонность русских к особому коллективизму миф, созданный барами-славянофилами. Русский это коллективист поневоле, которого жестокий климат и внешние условия вынуждают к совместным действиям в коллективе. Народы, которые были принципиальные индивидуалисты, на территории России тоже были, но просто не выжили, а русские научились здесь жить.

 

Эндельгардт, которого можно считать вполне независимым источником, так описывал русских крестьян:

 

У крестьян крайне развит индивидуализм, эгоизм, стремление к эксплуатации. Зависть, недоверие друг к другу, подкапывание одного под другого, унижение слабого перед сильным, высокомерие сильного, поклонение богатству, все это сильно развито в крестьянской среде. Кулаческие идеалы царят в ней… Каждый крестьянин, если обстоятельства тому благоприятствуют, будет самым отличнейшим образом эксплуатировать всякого другого, все равно крестьянина или барина, будет выжимать из него сок, эксплуатировать его нужду. Все это, однако, не мешает крестьянину быть чрезвычайно добрым, терпимым, по-своему необыкновенно гуманным, своеобразно, истинно гуманным, как редко бывает гуманен человек из интеллигентного класса. Вследствие этого интеллигентному и бывает так трудно сойтись с мужиком. Посмотрите, как гуманно относится мужик к ребенку, к идиоту, к сумасшедшему, к иноверцу, к пленному, к нищему, к преступнику — от тюрьмы да от сумы не отказывайся, — вообще ко всякому несчастному человеку. Но при всем том нажать кого при случае — нажмет. [1, p. pis 12]

 

В реальности далеко не каждый становился кулаком, даже если у него появлялась возможность. Но, очевидно, что никакой речи об особом коллективизме, Русская Цивилизация сумела выжить в крайне неблагоприятных геополитических условиях и в менталитете русского человека, в первую очередь крестьянина (90% населения) сформировалась способность к практически мгновенной мобилизации всех усилий и способностей, включая мобилизацию самых лучших человеческих качеств. После того, как опасная ситуация была пройдена, психика русского человека возвращалась в своё обычное, не самое благовидное состояние. Фраза русский человек либо святой, либо свинья появилось задолго до Достоевского, и авторство приписывается самым разным людям, например, послу Англии в Московии. То есть это свойство нашего народа было замечено очень давно. Показательно также, что речь идёт не о том, что половина народа святые, а другая половина натуральные скоты. Речь идёт о сочетании, казалось бы, несовместимых качеств в одном человеке и это свойственно нашему национальному характеру в большей степени, чем другим народам. Большевики впервые сумели понять психологию русского крестьянина, хотя и не могли не наделать ошибок. То, что они называли мелкобуржуазной стихией как раз и были эгоистические черты русского крестьянина.

 

Воровать у соседа считалось грешно. Да и в традиционно бедной русской деревне всё заметно. Внезапно появившаяся у соседа новая вещь сразу привлекала внимание. Сколько у кто собрал зерна тоже знала вся деревня. Но при возможности безнаказанно украсть воровали и воруют запросто.

Большевики, оказавшиеся у власти в России, с удивлением увидели воочию, что реальный русский крестьянин, дорвавшись до любой власти (председателя сельсовета, колхоза, начальника райотдела милиции), часто становился заносчивым начальником. Немедленно тащил на все доступные хлебные должности своих родственников и хороших знакомых (знаменитое кумовство, с которым шла серьёзная борьба), сам пресмыкался перед начальством. В позднем СССР председателями колхозов (совхозов) нередко становились люди такого кулацкого мировоззрения, ослеплённые жаждой наживы, ограниченные и по-обезьяньи самодовольные, опьянённые жаждой близкой наживы. Эти новоявленные мироеды просто разорвали на части даже самые успешные и хорошо организованные хозяйства, превратив колхозников в бесправных батраков. При этом во многие разы упала эффективность сельского хозяйства страны, причём до такой степени, что она впервые в истории утратила продовольственную независимость, выживание большинства населения теперь зависит от поставок продовольствия из-за рубежа.

 

Чтобы понять мотивацию крестьян тех лет, надо осознать, что эти люди жили в иной реальности, мало связанной с городской реальностью наших дней. У них был совершенно иной качественный уровень информации и образования, совершенно иные преставления об окружающем мире и жизненный опыт. Крестьяне имели иной болевой порог, другие представления о норме, наказании, праве, другое отношение к жизни и смерти. Колхозные крестьяне позднего СССР, которых мы помним, — совершенно иной продукт. Основы народной психики за столетие меняются очень мало, что доказал ещё Лебон, но их проявления могут меняться кардинально.

 

Если взять не кулаков, сельских ростовщиков и капиталистов, а тех, кого называли справными хозяевами, то они действительно были хорошими хозяевами, но только в пределах своего хозяйства. За этими пределами дела соседей, общины (колхоза), а тем более государства их мало интересовали. То есть это психотип попросту ограниченного эгоиста. Поэтому там, где необходима забота об обществе и коллективе колхозе, предприятии, государстве, забота о будущих поколениях, там, где требуется умение долгосрочного планирования и искусство взаимодействия с другими людьми, они оказывались не особо эффективными и даже нередко были в хвосте. Это очевидно хороший хозяин-индивидуалист эффективен только в подходящей ему среде, в среде же коллективной работы и современной техники он запросто может уступать не столь успешным индивидуалистам, если не сможет перестроиться он может хуже осваивать технику и новые знания, работать в команде и т.д. Кулаки же со своей звериной сущностью были в обществе, построенном на коллективистских началах не то что не дееспособными, а просто социально опасными. Образование не меняет эти тип людей, а делает их более опасными для общества, они нередко могут мимикрировать под окружающую среду, изображая из себя коллективистов и сторонников справедливого общества, но их цель получить власть. Именно такие кулаки, пришедшие к власти, и уничтожили СССР, кстати, Ельцин и Горбачёв сыновья кулаков. Это неизвестный ранее психологический и социальный феномен стал одним из важных уроков, преподанных гибелью СССР.

 

Большевики стали первыми, кто всерьез взялся целенаправленно воспитывать народ. Человек, способный забыть о личных мелких интересах, если они вступали в конфликт с общими интересами, человек, легко помогающий незнакомцу, работающий в коллективе это именно результат многолетнего советского воспитания. Традиционное недоверие крестьянина к чужим, городским, властям было серьёзным препятствием на пути воспитания человека нового общества с принципиально новым уровнем доверия между людьми, сотрудничества с властью, а не традиционного отношения к ней в России как к стихийному бедствию. Воспитывали, как и везде сочетанием силы, примера, убеждения и создания социальной среды. Делали грубо, неумело, но искренне, не имея адекватного представления об устройстве человеческой психики и социума, наделали много ошибок, но добились действительно многого. Многие проявления страшного упадка нравственности после уничтожения СССР объясняются просто исчез сложно построенный комплекс воспитывающих социальных факторов, не дававший человеку окончательно опускаться до уровня скота, и русский человек стал возвращаться в своё нормальное досоветское состояние.

 

После Революции Советская Власть долгое время пыталась перевоспитывать преступников, надеясь на то, что, согласно марксизму, отмена частной собственности сама по себе приведёт к исчезновению социальной базы преступности.

 

Советское законодательство тех лет было крайне мягким к уголовникам, полагая их жертвами капиталистической социальной среды. За умышленное убийство с отягчающими обстоятельствами полагалось не более 10 лет лишения свободы. Кража без отягчающих обстоятельств наказывалась лишением свободы на срок до трёх месяцев или вовсе принудительными работами на тот же срок. Контрреволюционные преступления карались существенно более сурово, что было нисколько неудивительно, учитывая весьма сложную в этом отношении ситуацию после Гражданской. В целом, Советский Союз был страной с фантастически мягкими мерами наказания. Безусловно, преступники этим радостно пользовались.

 

В обществе произошли очень крупные перемены в области собственности появился огромный и плохо охраняемый собственник Советское государство. До Революции собственность, например, помещика была заманчивой для преступников, но она охранялась хорошо, и царский режим достаточно жестоко карал за преступления против имущества высших сословий. После Революции для вора, какой смысл лезть к крестьянину домой, пытаясь украсть, например, мешок зерна с риском быть пойманным и искалеченным крестьянами прямо на месте по сравнению с тем, что он мог почти без риска украсть целую телегу из колхозного амбара? Страну просто захлестнула эпидемия воровства из колхозов. Наказание было таким же, как и для кражи с крестьянского двора, риск быть пойманным был несравненно меньшим, а поживиться можно было намного успешнее. Кроме того, оказывалось, что колхозное это как бы не личное, ведь воруя у крестьянина лошадь или зерно, ты обрекаешь его на лишения, а то и на голодную смерть, а от колхоза и Советской Власти сильно не убудет, если взять мешок зерна из сарая или из вагона. Или несколько мешков. Соседи посмотрят, что вору ничего не будет, и поступят так же. Особенно любили кражи кулаки, которые люто ненавидели Советскую Власть и не только считали себя вправе за счёт воровства компенсировать имущество, отобранное при раскулачивании, но и подорвать, таким образом ненавистный им режим.

Безусловно, имущество страны-корпорации, должно быть неприкосновенным, иначе такое общество просто рухнет. Из руководства страны первым этот вопрос поднял Сталин.

Капитализм не мог бы разбить феодализм…если бы он не сделал частную собственность священной собственностью, нарушение интересов которой строжайше карается и для защиты которой он создал своё собственное государство. Социализм не сможет добить и похоронить капиталистические элементы и индивидуально-рваческие привычки, навыки, традиции (служащие основой воровства), расшатывающие основы нового общества, если он не объявит общественную собственность (кооперативную, колхозную, государственную) священной и неприкосновенной. [2]

Отношение к ворам у Советской Власти было принципиально разное ворующие по мелочи по несознательности получали намного меньшее наказание, чем сознательные преступники, враги Советского государства. Деятельность не просто жуликов, а идейных, как говорили тогда классовых врагов приняла очень серьёзный размах и стала откровенно опасной для общества. Сталин писал тогда Молотову и Кагановичу:

в) отменил применение амнистии к преступникам таких профессий. Без этих (и подобных им) драконовских социалистических мер невозможно установить новую общественную дисциплину, а без такой дисциплины невозможно отстоять и укрепить наш новый строй.. [3]

После обсуждения сталинского предложения 7 августа 1932 года Совнаркомом был принят весьма жёсткий Закон Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперативов и укреплении общественной собственности, который потом прозвали законом семь-восемь (по номеру дня и месяца). Предложения Сталина были не только приняты, но и ужесточены по настоянию Кирова и Молотова. К слову, Молотов в те годы занимал такой же пост, как и Ленин Председателя Совнаркома. Он и Калинин были высшими должностными лицами СССР. Закон был направлен против разворовывания общенственной собственности и предусматривал суровые меры, в первую очередь, против враждебных классов как бывших, так и настоящих кулаков, торговцев и т.д.

Антисоветчики дали ему впоследствии название Закон о трёх колосках, который часто упоминается обличителями сталинизма для создания мифа о миллионах невинно репрессированных за три колоска. В законе было буквально сказано следующее:

Секретарь ЦИК Союза ССР А. Енукидзе [4]

Как видно из текста закона он направлен на то, чтобы сломить сопротивление враждебных классов и групп, расценивал активную антиколхозную деятельность как крайне опасное преступление, таковым оно и было.

Почти одновременно с ним была выпущена инструкция судам и прокурорам каким образом применять данный закон.

Зам. председателя ОГПУ И.Акулов [5]

Из текста инструкции очевидно, что закон был направлен не против простых крестьян, а против организованных преступных сообществ, воровавших не колосками, а вагонами и грузовиками. Закон, вырванный из контекста советского УК, производит впечатление, что всем, укравшим что-либо из колхоза, немедленно давали, как минимум, 10 лет тюрьмы. Этим часто пользуются мошенники, устраивающие истерику вокруг сталинских репрессий и переламывания хребта крестьянству. Кулачеству и поддерживающим его слоям действительно надо было переломить хребет, причём сделать это следовало задолго до 1932 года и намного более сурово и решительно, чем по закону 7-8 если вспомнить, что они вытворяли в стране.

По отношению же к обычным колхозникам при наличии смягчающих Статья 51 УК РСФСР (подобная статья имелась и в УК других союзных республик) допускала применение наказания ниже нижнего предела. Мошенники стремятся представить дело так, как будто вся страна захлебнулась ужасом. Однако, анализ количества осуждённых показывают, что это сильно не так. С августа 1932 по по 1 января 1933 г. в РСФСР по упомянутому закону было осуждено 22347 человек, по Украине и другим республикам количество осужденных ничтожно. Из этих 22347 в пик расхищения общественного имущества к высшей мере было приговорено 3,5% осуждённых, к 10 годам свободы 60,3%, 36,2%. Из этих 36% 80% осуждённых получили приговоры, вообще не связанные с лишением свободы. [6]

То есть граждане, утверждающие, что все наказанные по этому закону получили, как минимум 10 лет попросту лгут или, в лучшем случае, являются совершенно некомпетентными в данном вопросе людьми.

В перестройку была устроена настоящая истерика о кровожадном режиме, рассказывались выдуманные истории о том, как отчаявшиеся от голода матери срывали умирающим от голода детишкам три колоска и за это отправлялись на 10 лет в лагеря. Распространяющих подобный лживый бред самих следовало бы подержать на диете из трёх колосков в течение пары месяцев для появления просветления в том, что у этих граждан в голове вместо мозга. Русские люди представляются в их воображении стадом конченых дегенератов. Только представьте себе картину всех повально сажают в лагеря за три колоска, но люди с упорством врождённых идиотов миллионами выходят на поля именно за тремя колосками. Если представить себе логику даже малограмотного, но вменяемого человека, то если уж садиться в тюрьму, то хотя бы, за мешок. Но в представлении мошенников-антисталинистов советским гражданам нравилось садиться именно из-за трёх колосков, максимум из-за пяти.

А теперь о том, что антисоветчики умалчивают. Через три месяца — 17 ноября 1932 года Коллегия наркомата юстиции РСФСР указала, что за мелкие хищения при особых исключительных обстоятельствах (нужда, многосемейность, незначительное количество похищенного, отсутствие массовости подобных хищений) дела могли вообще прекращаться в порядке примечания к ст. 6 УК РСФСР там же. А дела по снижению сроков ниже минимального предела передавать на уровень областных судов. Это как же так, а как же миллионы крестьян, брошенных в лагерь за три колоска?! Получается, что не это было целью Советского государства?

В предыдущих главах рассказывалось про то, что низовой советский государственный аппарат тех лет был крайне малоквалифицированным, катастрофически засорён не только проходимцами и случайными людьми, но и настоящими врагами Советской Власти. После урока, полученного в начале коллективизации, руководство страны практически сразу стало принимать меры. Борьбой со злоупотреблениями на местах занимались на самом высоком уровне вплоть до Верховного Суда и Генпрокуратуры. Генпрокурор Вышинский с возмущением сообщал о безумных приговорах за горсть зерна. [7]Нелепые и жестокие приговоры немедленно пересматривались. По данным, зафиксированным в особом постановлении Коллегии НКЮ, число отменённых приговоров в период времени с 7 августа 1932 г. по 1 июля 1933 г. составило от 50 до 60%. Тем не менее, мошенники всех этих людей засчитывают в жертвы сталинских репрессий. (Там же)

Так что желающие донести до народа правду о том, как людей миллионами бросали на 10 лет в лагеря за три колоска — откровенные лжецы.

Осуждение за колоски было не нормой, а беззаконием: С другой стороны, от каждого работника юстиции требовалось не допускать применения закона в тех случаях, когда его применение приводило бы к дискредитации его: в случаях хищения в крайне незначительных размерах или при исключительно тяжёлой материальной нужде расхитителя… Низкий уровень юридической грамотности местных кадров вкупе с излишним рвением приводили к массовым перегибам. С перегибами боролись, в частности, требуя применять к незначительным кражам статью 162 УК РСФСР, которая, … предусматривала гораздо менее строгое наказание: В целом ряде случаев закон неосновательно применялся к трудящимся, совершившим хищения либо в незначительных размерах, либо по нужде. Вот почему было указано на необходимость применения ст.162 и других статей УК в этих случаях. [6]

Следователи и судьи, выносившие безумные приговоры, выявлялись и их деятельность квалифицировалось как левацкое извращение, своего рода левый уклон, что в те годы не сулило ничего хорошего. Прокурор СССР А.Я. Вышинский разъяснял ситуацию: Здесь можно говорить о левацком извращении, когда под классового врага стали подводить всякого, совершившего мелкую кражу — там же. В статье в газете Правда Вышинский подчеркнул ещё раз, что это означает для недобросовестных работников юстиции Отмеченные случаи правооппортунической недооценки значения закона 7 августа, так и данные моменты перегибов в его применении и в распространении его действия на случаи, явно под него не подпадающие, квалифицированы Коллегией НКЮ как результаты влияния классово-враждебных людей, как внутри, так и вне аппарата органов юстиции&hellip, Объявление таких граждан классово-враждебными означало очень большие неприятности. Впоследствии, многие такие судьи и следователи действительно стали жертвами необоснованных сталинских политических репрессий.

А. Я. Вышинский в той же статье резко осуждал несправедливое применение закона и рассматривал это как вопиющую несправедливость: &hellip,явление, не менее недопустимое в работе органов юстиции: применение закона от 7 августа в случаях маловажных хищений, не представляющих не только особой, но и какой бы то ни было социальной опасности, и назначение притом жёстких мер социальной защиты. Осуждались колхозники и трудящиеся единоличники за кочан капусты, взятый для собственного употребления и т. п., привлекались в общем порядке, а не через производственно-товарищеские суды, рабочие за присвоение незначительных предметов или материалов на сумму не менее 50 руб., колхозники за несколько колосьев и т. п. Такая практика приводила в конечном счёте к смазыванию значения закона 7 августа и отвлекала внимание и силы от борьбы с действительными хищениями, представляющими большую социальную опасность. [6]

Основной мишенью закона были организованные преступные группы убеждённых классовых врагов. Эти группировки начинали сращиваться с скрытыми врагами внутри государственного и партийного аппарата, а их после Гражданской было немало. В результате организованных хищений в руках преступных группировок оказывались довольно значительные средства, которые они тратили на подкуп государственных чиновников, создание структур чёрного рынка, то есть фактически была попытка создания структур организованной преступности. К середине 1932 года ситуация стала откровенно опасной. Применение закона семь-восемь нанесло тяжёлый удар организованным преступным группировкам, как выбив их ядро (кулаков), так и одновременно сделав этот промысел очень опасным для его участников, что под корень подрезало финансовые возможности формирующихся группировок организованной преступности. Менее чем за год масштабы хищений упали в 4 раза и продолжали быстро сокращаться в дальнейшем. Не зря этот закон вызвал такую истерику внешних и внутренних врагов СССР.

Павел Краснов

Информагентство "Ледокол"

Литература:

[1] А.Н.Энгельгардт, Из деревни. 12 писем., Москва: Наука, 1999.

[2] С. И.В., и Каганович. Переписка, 19311936 гг., и. РГАСПИ, Ред., М., 2001 , p. 240.

[3] С. И.В., Письмо Кагановичу. Ф. 81. Оп. 3. Д. 99. Л. 106-113. Автограф., Цит. по: Архив А.Н.Яковлева.

[4] СЗ СССР, т. № 62, p. ст. 360, 1932 г..

[5] Инструкция по применению постановления ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г. об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной ( социалистической ) собственности. От 16 сентября 1932 г., М, 1932.

[6] И. Пыхалов, Закон о пяти колосках, [В Интернете]. Available: http://www.rusproject.org/node/1078.

[7] В. А.Я., Революционная законность на современном этапе. Изд. 2-е, перераб., М., 1933, p. 110 с..

[8] О прекращении применения массовых выселений и острых форм репрессий в деревне. Инструкция ЦК ВКП(б) и СНК ССР от 8-го мая 1933 № П-6028, М, 1933.

[9] Постановление СНК и Политбюро, т. Ф. 17. Оп. 3. Д. 969. Л. 21., М: РЦХИДНИ, 1935.

[10] Проект приказа ОГПУ № 00237 о борьбе с хищениями хлеба, направленный Г. Г. Ягодой И. В. Сталину. 5 июля 1933 года. // Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти., в Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. Январь 1922 декабрь 1936 года., М, 2003, p. 445447.

[11] И. Н.А., Классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса (1929-1932 гг.), Москва: Институт Истории АН СССР, 1972, pp. 40-41.

[12] М. С., Мор без голода, [В Интернете]. Available: http://www.rusproject.org/node/50.

[13] Л. Мартенс, Запрещенный Сталин, М: Яуза: Эксмо, 2010, p. 82.

[14] Постановление СНК СССР от 16 марта 1930 г. об устранении препятствий к свободному отходу крестьян на отхожие промысла и сезонные работы, Известия ЦИК Союза ССР и ВЦИК, № 75, 17 март 1930.

[15] Постановление ЦИК и СНК СССР от 17.03.1933 о порядке отходничества из колхозов, СЗ СССР, № № 21, p. 116, 1933.