Озеро

Эльгыгытгын Клянусь говорить правду и только правду Это было 30 лет назад. Где вы наши годы молодые? Лишь воспоминаний длинный ряд, Но они еще совсем живые. В августе, в конце, в вечерний час Увидал я Озеро впервые. Вертолет туда забросил нас, Были тогда рейсы дармовые. Двое суток озеро спало, Сети бочку рыбы наловили. Было тихо, сухо и тепло, Эти дни мы в радости прожили. Собирались мы на пару дней, А застрять пришлось на две недели; Дунул ветер с северных морей, Шторм принес, морозы и метели. Приютил нас, слава Богу, дом, Он от экспедиций сохранился. Ни угля, ни дров в домишке том, Но в пургу он так нам пригодился. Первых впечатлений не забыть! На моторке ставили мы сети…, Потерять боюсь рассказа нить, Расскажу потом про кадры эти. Эльгыгытгын – значит вечный лед, Метко чукчи озеро назвали, Да и русский перевод не врет И неточностью грешит едва ли, Месяц с небольшим оно живет, Вольной пенною волной играя, В сентябре опять мороз кует Белый панцирь, жалости не зная. До конца июля тает лед, Обретя ж желанную свободу, От восторга озеро замрет Под Чукотским синим небосводом. В зори озеро в оправе скал Дорогой жемчужиной сияет. Про ландшафт же Обручев сказал, Что Луну такою представляет. Царство голых зубчатых вершин, Ни куста, ни кочки, ни травинки. Камень в этом царстве властелин, Я мрачнее не видал картинки. Ночью ж лунной дикой красотой Чаша взор невольно привлекает Скалы темные вокруг каймой, А поверхность серебром сияет. Но, увы, не долог штиль в горах; Ветры перевалами кочуют. В штормы озеро внушает страх, Волны с ревом берега штурмуют. Талая вода с окрестных гор Ручейками озеро питает, Но один лишь, крадучись как вор, Из громадной чащи вытекает. Вечная с ручьем война идет: Сериал побед и поражений, Каждый лишь на время верх берет, Чем ни пища нам для размышлений. В шторм осенний в злобе и тоске Озеро исток уничтожает, Душит его в гальке и песке, Беглецу дорогу отрезает. А весной, пополнившись водой, Уровень невольно поднимает, Поначалу слабенькой струей Вновь ручей преграду разрушает. Вольный вниз к Анадырю спешит, Рыбам вход заветный открывая, Озеро ж в бессилии молчит, Подо льдом ворочаясь, вздыхая, Некогда упал метеорит, Выбил кратер в десять километров. Под водою озеро таит Черноту провала в триста метров. Нам представить трудно тот удар: Столько к небу вещества взметнулось, Как при взрыве ядерном кошмар, Твердь земли Чукотской содрогнулась. Время шло, ну а вода текла, А, наполнив кратер, вытекла, Эта схема и до нас дошла, Изменилась вероятно мало, Рану страшную на теле гор Озеро собою заслонило И пришельца тайну с давних пор И поныне свято сохранило. Я к началу возвратиться рад: Вертолет нас высадил под вечер, Винт не отключил, спешил назад- Наш десант весьма был скоротечен. Выгрузили сети, бак, мотор, Ружья, кукули и пару бочек, К дому у распадка южных гор Вертолет же взмыл без проволочек, Дом стоял у беглеца – ручья. Тут же лодка дряхлая валялась, Много лет была уже ничья И от рук чужих поистрепалась, Стертые заклепки, мятый бок, В днище кое-где вода сочится. Плыть же надо, помоги нам Бог, И тогда дурного не случится, В обрамлении разноцветных скал Озеро стеклом у ног лежало, Камни гладкие накат ласкал, Все вокруг покоем усыпляло… Через озеро лежал наш путь. Впятером, в потрепанном корыте, Словно сговорились утонуть… Камикадзе! Что ни говорите. Где сегодня бесшабашность та? И без волн опрокинуться можно, Как мы не боялись ни черта Поступали так неосторожно. Ледяная за бортом вода, Пять минут выдерживает сердце, Шторм, подстерегая как всегда, Налетит… и никуда не деться… В час, когда мы завели мотор, Солнце уж за горы уходило, Озеро накрыло тенью гор, И «казанка» наша отвалила. Лежа на носу, гляжу на дно, А оно полого вниз уходит. Но под лодкой пусто - вот чудно! Что же это, право, происходит? Десять метров, где ж она – вода? Я над галькой будто пролетаю. Двадцать метров – донная гряда, Лишь теперь я воду замечаю, Зеленеет явственно она, Дно внизу спускается к порогу. Тени рыб мелькают возле дна, Кончился «полет» наш, слава Богу! Резко глубже, цвет уж голубой, Постепенно с глубиной темнеет, Четко вижу дно я под собой, Но потом оно слегка мутнее. Дно затягивает синевой, Сумрак смутных очертаний полный, Оглянулся я и за кормой Вижу… фиолетовые волны, Мы плывем как в озере чернил И на воду смотрим обалдело. Тут наш «Вихрь» - мотор забарахлил, Между тем под лодкой почернело. Фыркнул вдруг мотор, чихнул и встал… Лодку тихо на волне качает, Жуткий страх мгновенно нас сковал: Черная дыра вокруг зияет. В воду словно черный лак налит, Волны отливают антрацитом, Ужас наши души леденит: Бездна тянет дьявольским магнитом, Овладев собою, завелись, Без оглядки к берегу помчались, В храбрецов надолго наигрались, Мистики, конечно, никакой: Пробку в крышке бака не отжали – Случай до банальности простой, Но в тот миг об этом мы не знали, Все потом смогли мы объяснить, Подведя науку под явленья, А тогда, чего там говорить, Испытали страх и изумленье, С глубиной вода меняет цвет По закону преломленья призмы, Никакого волшебства тут нет, Но такого я не видел в жизни! На поверхность вышел цвет глубин, Фантастически раскрасил волны Все мы были в шоке, как один, Видя фиолетовый и черный, Купол неба отражает свет, Когда солнце рядом за горами, Создает оптический эффект, Сходный разве только с чудесами. В озере хрустальная вода, Так чиста она и так прозрачна! Свет ее пронзает без труда, Нет воды прозрачней, однозначно. Утром ждал улов нас неплохой: Очень крупные гольцы попались, Самочки помельче, но с икрой, Вечером мы ею объедались. Уникальный в озере голец: Нет нигде жирнее и вкуснее, На двенадцать килограмм самец, Говорят, ловились и крупнее. Уникум-лососевый гибрид: За десятки тысяч лет смешались, Ни один создали новый вид, Предки ж их из моря поднимались. Голец-«карлик» в берегах кишит, Есть еще гибрид глубоководный, В черной пропасти он жизнь влачит, И для жизни сверху непригодный, Стаи птиц над озером летят, Никогда на воду не садятся: То ли так они всегда спешат Иль чего-то все-таки боятся, Сдрейфовавшие на юг во льдах Возвращаются домой медведи, Грязно-белые бредут в горах, Есть у озера и бурые соседи. Камни черные в воде лежат- Прах упавшего метеорита. Медики не даром говорят Про загадки черного шунгита. Как дитя свое оберегает Камень удивительный-шунгит, А вот как? Пока никто не знает. Озеро давно ученых ждет, В батискафе б в бездну опуститься! Первозданность скоро пропадет: Все загадали, надо торопиться! Озеро у чукчей с давних пор Лишь дурную славу заслужило, Месть дикое в средине гор Для легенд мотивом послужило. Будто чукча как-то кочевал, К озеру пригнал своих оленей, Подошел к воде, да и пропал… Жертвой стал таинственных явлений. Будто келе в воду утянул, Из воды внезапно показался. Кто же знает, как он утонул? Ясно лишь одно, что не купался. Как же нам с легендой этой быть? Это тема целого рассказа. Мне ж пора к концу вас подводить, Оставляю для другого раза. Ночью вдруг завыло за окном, А к утру вокруг все побелело, В берег били волны ростом с дом, Озеро ревело и кипело. Две недели ветер дул и дул, Настоящая зима настала, Выдохся, смирился и уснул, Тихо, ясно и морозно стало. Долгожданный вертолет нас снял, Заждались пропавших жены дома, А когда над чашей пролетал, Провожала чернота пролома. Край подветренный затянут льдом, Наступило время ледостава. Скоро все уснет глубоким сном И накроет чашу белый саван. О зиме одно могу сказать: Озеро-пустыня ледяная, С сентября по август будет спать, Лед и снег от края и до края. Мне зимой случалось прилетать К домику у озера с друзьями, Дикарей-оленей пострелять И волков, что ходят за стадами. Много в сопках бродит дикарей, Да и «серых пастухов» немало, Тороплюсь закончить поскорей, Да и вам, читатель, скучно стало. К этой теме снова я вернусь, Если только мне позволит время, Описать охоты соберусь, Сброшу с плеч воспоминаний время. Февраль 2004 год Санкт-Петербург P.S. Приходит срок и мы уходим в тень, Из пятерых вживых осталось двое. И мне былое воротить не лень, Немногим видеть довелось такое. Кузнецов Л.В.