правосудие по самурайски

Не сразу я решился обнародовать этот рассказ моего давнего приятеля Юрия Маленко, бывшего свидетелем события, которое в своё время потрясло камчатских краболовов и стало для многих хорошим уроком. Однако скоро всё вернулось на круги своя. Нет, не может иной наш человек пройти мимо чужого добра, если даже своё валяется под ногами. Думаю, сегодня можно и нужно напомнить о том драматическом случае....На западном побережье Камчатки согласно международному договору промысел краба вели шесть советских и четыре японские краболовные флотилии и береговой комбинат острова Птичий. Все побережье, за исключением угодий острова, было разбито на участки, которые определялись путем жеребьевки. В тот год один из советских краболовов получил участок между двумя японскими. Когда об этом стало известно, начальник цеха добычи, или по-нашему завлов, ахнул: "Селезёнкой чую: быть неприятностям, не расхлебаем. Полезут же сукины дети в японские сети!" Как в воду смотрел. Японцы - рыбаки от Бога. К тому же их крабовые сети были сделаны из тончайшего нейлона, под водой они совершенно не видны. Потому и краба набивалось раз в десять больше, чем в наши. В том году мы с выходом задержались. Подбирали всё, что другие плавзаводы не взяли, в том числе и ловцов. Половина путины на удивление прошла гладко. Не потому что не воровали, а потому что не попадались. Действовали умело: японцев щипали изрядно, не раз и не два мотоботы привозили в одну ходку улов в несколько раз больше дневной добычи. И обязательно в туманные дни. Краболовы повеселели, ходили с гонором, распустив хвосты. А завлов чернел на глазах. Он отлично понимал, что эта игра в "морскую рулетку" не может длиться долго. Рано или поздно выстрел грянет. Наши восточные соседи - сами непревзойденные браконьеры, они не станут подавать протест. Но отомстят обязательно, причём мало не покажется. В один из туманных дней завлову доложили, что все мотоботы отправились уже на третью ходку, а один еще не вернулся с первой. Начальник, почувствовав неладное, поспешил на мостик. Но там ситуацию не просчитали: улов идет отлично, мотобот новый, погода штилевая, видимо, решили не делать лишние ходки. А потому, товарищ завлов, не стоит раньше времени пороть горячку. Пусть мотоботы закончат съемку своих полей, а там видно будет. Поля сняли, однако мотобот не появился. На поиск решили послать несколько судов. Но их экипажи уже парились в бане и снова лезть в робы отказывались. Пока спорили, стемнело. Срочно вызвали на связь сейнеры, экипажи которых проставляли сети. Ночные поиски принесли неожиданный результат: к своему полю пропавший мотобот вообще не подходил. Не было снято ни одной сетки, на месте стояла и крайняя, отличительная вешка. Мотобот исчез. Всю ночь штурманская группа вела расчет предполагаемого сноса потерявшего ход мотобота. С восходом предполагалось начать крупномасштабные поиски. Но только небо стало сереть, пропавший бот ткнулся в борт плавзавода. У кормового румпеля, согнувшись, стоял моторист, а на крышках трюмов в ряд лежали десять, казалось, безжизненных тел ловцов и старшины. Не буду описывать немую сцену, тут на помощь надо призывать великого Гоголя. Какое-то время все находились в оцепенении, потом на борту плавзавода забегали, раздались дежурные команды в адрес команды мотобота. Никто не пошевелился, моторист по-прежнему сжимал румпель руля. Несколько ловцов спустились на мотобот, выключили двигатель и подготовили суденышко к подъему на борт плавзавода. Первым на поднятый бот ступил дежурный врач. Он сразу обратил внимание на то, что в суматохе до него никто не рассмотрел. Все лежащие без сознания ловцы были босы, их ступни чудовищно раздулись и по своему цвету не отличались от ярко-бордовых резиновых роб. Врач знал, что случилось, поэтому его команды были предельно конкретны: "Бегом в лазарет - медсестрам срочно подготовить десять шприцов с противошоковой вакциной. Поднять весь персонал госпиталя. Двое - за носилками. И двое с ножами ко мне". Четко и слаженно заработал экипаж. Зевак бесцеремонно оттеснили, появились носилки, с ловцов срезали одежду. Когда оголили ноги, все, даже врач, на мгновение замерли от увиденного - от ступней до ягодиц ноги были чудовищно раздуты и имели жуткий бордовый цвет. На плавзаводах, уходящих в рейс на год и более, был не просто лазарет, а отлично оборудованный госпиталь с полным штатом врачей, операционной, рентгеном и прочим оборудованием. Бедолаг перенесли в приемный покой. Они еле дышали. Лишь здоровье моториста, судя по тому, что он был обут и сумел довести мотобот до плавзавода, не вызывало тревоги. Но напрасно капитан, зав. производством, помполит и завлов пытались расшевелить его - тот впал в глубокий ступор и по-прежнему сжимал румпель. Лишь после того, как влили ему чуть ли не полбутылки водки, моторист закашлялся и разжал кулаки. Шапка с его головы свалилась, волосы были совершенно седые. Ни связно говорить, а тем более идти он не мог. Плавзавод бурлил, слухи один нелепее другого будоражили людей. Только поздно вечером, когда отстраненный от занимаемой должности завлов крепко подпил, на плавзаводе узнали правду. Чуть свет, отлично зная, что их поле последнее на участке, а дальше японское, ловцы решили крепко пощипать самураев. Краба в их сетях набилось под завязку. Быстро затарили первый трюм, хотели было уходить, но соблазн был выше опасности. Неожиданно и совершенно бесшумно из тумана вынырнули две японские шхуны и затерли мотобот между бортов. Экипаж повязали, перегрузили на шхуну, бот взяли на буксир и направились к японскому плавзаводу. Там их заперли в какую-то каморку, где продержали до вечера. Закончив лов, кавасаки собрались на палубе, куда привели пленников на самурайский суд. Преамбула и приговор были кратки: "Русские не ценят дружественных отношений и плюют на международное право. Они не просто воруют краба, они режут наши дорогие сети. За этим занятием их застали на арендованном нами участке, а это значит, на японской территории. Поэтому нарушителей будем судить по древним самурайским законам. Тот, кто резал сети, будет наказан ударами бамбуковой палки по пяткам. Моторист сетей не резал, его не тронем. Однако он должен видеть, как наказывают браконьеров". Позднее, когда моторист слегка пришел в себя, он рассказывал, что вопли избиваемых ловцов были ужасны. Лишившихся сознания окатывали водой, вливали в рот порцию спиртного, и экзекуция продолжалась. Переводчик бдительно следил за тем, чтобы моторист не отводил глаза. В конце концов парень не выдержал и лишился сознания. Как он довел мотобот, как перевел дизель на холостой ход, как поднимали судно, он не помнит. Пришел в себя лишь в каюте капитана. Его психика была надломлена, он все время чего-то страшился, оглядывался, что-то невнятно шептал. А состояние других было совсем плохо. Первую неделю надеялись на отработанную десятилетиями порочную практику, когда получивший травму человек месяц-два лечился, потом до конца рейса валял дурака. Но получал зарплату как передовик производства. Думали, и на этот раз обойдется. Однако опухоль с ног не спадала, ловцы почти все время бредили, а придя в себя, просили укол морфия. Администрация плавзавода, боясь огласки происшедшего, блокировала эфир, и главврач положил перед капитан-директором резолюцию, в которой коллектив медработников прямо обвинял администрацию плавзавода в сокрытии случившегося. Врачи подробно изложили ситуацию в регистрационном журнале госпиталя и расписались. Это подействовало, и в эфир полетели радиограммы. Буквально на следующий день подошел транспорт, и горе-ловцы были отправлены во Владивосток. А еще через неделю заменили весь командно-административный состав плавзавода. Но дальше Владивостока эти сведения не ушли. Спустя полгода все руководители плавзавода получили высокие должности на других судах. А пострадавшие краболовы? Их долго лечили, но поднять на ноги не могли. Потом якобы для продолжения курса лечения развезли по стране. Злые языки говорили, что сделали это специально, чтобы разъединить их. Опровергнуть это трудно, немногие друзья, которые пытались найти следы ловцов, слышали неизменное: "В списках не значатся". Лет десять спустя я попробовал заговорить на эту тему с бывшим завловом того плавзавода. Он долго морщил лоб, вспоминая, а потом сказал: "Да было что-то такое. Нашлепали маленько наших воришек япошки по пяткам. И поделом! Думаешь, что-то изменило то самурайское правосудие? Ты пройдись по краболовам, спроси любого завлова, сколько сетей ежегодно режут свои же? Половину! Не могут наши люди пройти мимо, если вот они, денежки, в сетке запутались, а рядом никого нет". Записал Алексей ИСАЕВ

Нет комментариев
Чтобы написать комментарий, нужно зарегистрироваться!
Конец содержания
Нет больше страниц для загрузки