Бесполезная работа (2 часть)
В странах третьего мира та же тенденция:
Если разделить сферу услуг на “Информацию” и собственно “Услуги”, получится интересная картина — “Услуги” за ХХ век почти не выросли:
Что касается России, мне удалось найти только современные данные*.
Итак, попробуем разобраться с причинами существования бредовой работы.
1. Маркс писал о необходимости “резервной армии” безработных при капитализме, чтобы работники боялись требовать улучшения условий труда. С другой стороны, государство опасается социальных потрясений, поэтому заботится о том, чтобы безработица не превышала критический уровень. Для этого оно создаёт и сохраняет бюджетные места.
2. Примерно с 1945 по 1975 год в США и Западной Европе действовала так называемая кейнсианская сделка между рабочими, работодателями и государством. По этим негласным правилам повышение производительности рабочих сопровождалось увеличением их доходов. С середины 70-х зарплаты рабочих остаются + — на одном уровне, тогда как производительность труда продолжает расти. Что происходило в это время в СССР, а затем в России с производительностью труда и зарплатами — тема для отдельного исследования, поэтому относится ли то, что сказано далее, к нашей стране и в какой степени, вопрос дискуссионный.
1. Маркс писал о необходимости “резервной армии” безработных при капитализме, чтобы работники боялись требовать улучшения условий труда. С другой стороны, государство опасается социальных потрясений, поэтому заботится о том, чтобы безработица не превышала критический уровень. Для этого оно создаёт и сохраняет бюджетные места.
2. Примерно с 1945 по 1975 год в США и Западной Европе действовала так называемая кейнсианская сделка между рабочими, работодателями и государством. По этим негласным правилам повышение производительности рабочих сопровождалось увеличением их доходов. С середины 70-х зарплаты рабочих остаются + — на одном уровне, тогда как производительность труда продолжает расти. Что происходило в это время в СССР, а затем в России с производительностью труда и зарплатами — тема для отдельного исследования, поэтому относится ли то, что сказано далее, к нашей стране и в какой степени, вопрос дискуссионный.
Куда же уходит прибыль? Самый очевидный ответ — на “красивую жизнь” сверхбогатой элиты. Но не только. Как замечает Гребер, владельцы бизнеса раздули штат “белых воротничков” — служащих офиса, менеджеров. Он сравнивает их со свитой феодала и даже придумал термин “менеджериальный феодализм”. Работникам выгодно находиться на своём месте и получать зарплату, их менеджерам выгодно иметь штат подчинённых. Угроза автоматизации держит работника в напряжении, делает его более управляемым.
“Крестьяне и ремесленники что-то производят, а феодалы выкачивают часть производимой ими продукции и потом делят добычу между своими работниками, лакеями, воинами и вассалами. Меньшую часть добычи они возвращают ремесленникам и крестьянам, пуская ее на финансирование праздников и пиров, а иногда на подарки и милости”.
Похоже на современную Россию, правда? Не потому ли среди отечественных либералов популярен взгляд, что в РФ феодализм / неофеодализм, а капитализм — в развитых странах? Так вот, пожалуйста — американский антрополог пишет об Америке! Разница, по моему скромному мнению, в том, что наши вожди выкачивают ресурсы более насильственными методами. Ну и вместо свиты менеджеров окружают себя всё больше вооружённой охраной…
3. По сведениям Гребера, “менеджериальный феодализм” сложился в 70-80-е, и это совпало со слиянием промышленного и финансового капитала. По сути, это империализм, о котором писал Ленин, только автор рассматривает ситуацию с политической и социальной стороны.
“Высшее руководство компаний стало платить себе зарплату опционами на акции, перемещаться между абсолютно несвязанными между собой компаниями и гордиться числом сотрудников, которых они могут уволить. Это запустило порочный круг: работники больше не ощущали никакой лояльности по отношению к корпорациям, а те отвечали им взаимностью. Поэтому работников нужно было всё сильнее контролировать, следить за ними и управлять ими.”
Развитие компьютерных технологий пришлось кстати.
До этого слияния директора производственных фирм были достаточно независимы от банкиров и даже враждебны им, находясь ближе к собственным рабочим.
Финансовая отрасль ничего не производит, там происходит распределение стоимости, созданной в других отраслях. Банковские служащие писали Греберу о том, что не понимают, в чём заключается их работа, и считают эту сферу мошенничеством.
4. Есть и чисто политическая причина существования бредовой работы — в том, что она нужна. Пусть это и попахивает теорией заговора. Ни корпорациям, ни государству не выгодно, чтобы у граждан было много свободного времени. Это опасно для действующей власти. И к тому же ведёт к снижению потребления.
“Высшее руководство компаний стало платить себе зарплату опционами на акции, перемещаться между абсолютно несвязанными между собой компаниями и гордиться числом сотрудников, которых они могут уволить. Это запустило порочный круг: работники больше не ощущали никакой лояльности по отношению к корпорациям, а те отвечали им взаимностью. Поэтому работников нужно было всё сильнее контролировать, следить за ними и управлять ими.”
Развитие компьютерных технологий пришлось кстати.
До этого слияния директора производственных фирм были достаточно независимы от банкиров и даже враждебны им, находясь ближе к собственным рабочим.
Финансовая отрасль ничего не производит, там происходит распределение стоимости, созданной в других отраслях. Банковские служащие писали Греберу о том, что не понимают, в чём заключается их работа, и считают эту сферу мошенничеством.
4. Есть и чисто политическая причина существования бредовой работы — в том, что она нужна. Пусть это и попахивает теорией заговора. Ни корпорациям, ни государству не выгодно, чтобы у граждан было много свободного времени. Это опасно для действующей власти. И к тому же ведёт к снижению потребления.
И наконец, бесполезная работа, в какой-то степени, неизбежное зло, потому что в споре о ценности чего бы то ни было не будет двух одинаковых мнений. Труд, как и любой другой товар, служит удовлетворению потребностей человека, а разные люди имеют разные потребности и соответственно по-разному оценивают его полезность. Поэтому точно определить общественную ценность каждого вида труда невозможно. На практике уровень заработных плат складывается по законам рынка как баланс спроса и предложения или как сумма волеизъявлений всех его участников, то есть хаотично. Рассуждая о всеобщей мере ценности, мы переходим из области экономики в область морали.
Какой труд приносит пользу обществу? Ответ не так очевиден, как кажется.
Какой труд приносит пользу обществу? Ответ не так очевиден, как кажется.
Какой труд приносит пользу обществу? Ответ не так очевиден, как кажется. Может, физический труд, создающий материальные предметы? А как же ремонт дорог, который проводится ежегодно в одних и тех же местах? А изготовление безделушек, которые заполняют магазины перед праздниками и, конечно, не успевают продаться? Наверное, медицина бесспорно важна? А косметологические процедуры для похудения? Пожалуй, большинство согласится с тем, что ценный товар или услуга — это то, что улучшает жизнь людей, не умножая их потребности. Судя по письмам, которые получал Гребер, сомневаются в полезности своей работы не только агенты по продажам и банковские служащие, но и представители самых разнообразных профессий: инженеры, медики, научные сотрудники, социальные работники.
Тут возникает ещё одна проблема — не все ценности измеримы количественно, в деньгах. Экономисты исследуют только материальные ценности, но в жизни такого разграничения нет. Думаю, можно уверенно говорить о том, что удовлетворённая потребность — это не столько телесный комфорт, сколько положительные эмоции. Товар лучше продаётся в красивой упаковке, многие услуги покупаются ради общения, покупатель готов переплачивать за бренд — это всем очевидные основы маркетинга. Продавец предлагает не только товар, но и свои ценности, образ жизни, выстраивает отношения с клиентом. Марксизм не учёл иррациональность человека. Теория Маркса признаёт только производительный труд, как создающий стоимость. Под ним понимают изготовление материальных предметов, т. е. промышленность. Ошибка кроется в том, что большая часть труда в мире не порождает новые вещи, а поддерживает существующий порядок. Промышленные рабочие никогда не были самым многочисленным классом. Не менее необходим так называемый “труд заботы”, и его эффективность вряд ли можно измерить. Это работа, смысл которой состоит в общении, помощи, понимании другого человека. А теперь самый интересный вывод книги:
Чем больше твой труд помогает и приносит другим блага, чем выше создаваемая тобой общественная ценность, тем меньше вероятность, что тебе за него заплатят.
Звучит нелогично? Сейчас разберёмся. Моральный философ Джеральд Коэн задавался вопросом о том, почему одним людям стоит платить больше, чем другим. Обычно это обосновывается тем, что некоторые работают более производительно или приносят обществу больше блага. Но в таком случае следует спросить, почему:
- Если одни люди талантливее других (например, обладают красивым голосом, являются гениальными комиками или математиками), то мы называем их одаренными. Но если кто-то уже получил выгоду («дар»), то не имеет смысла давать ему за это дополнительную выгоду (больше денег).
2. Если одни люди работают усерднее других, то обычно невозможно установить, в какой степени это происходит потому, что они более работоспособны (снова речь идет о даре), а в какой – потому, что усерднее работают по своей воле. В первом случае вновь не имеет смысла дополнительно вознаграждать их за то, что они обладают врожденным преимуществом перед другими.
3. Даже если можно было бы доказать, что одни работают усерднее других исключительно по своей воле, то нужно было бы установить, делают ли они это из альтруистических соображений (то есть производят больше, потому что хотят принести благо обществу) или руководствуясь корыстными интересами, потому что стремятся получить бо́льшую выгоду для себя.
4. В предыдущем случае — если они производят больше потому, что стремятся повысить уровень общественного благосостояния, то давать им непропорционально большую долю этого благосостояния значит противоречить их собственной цели. С нравственной точки зрения правильно вознаграждать только тех, кто руководствуется корыстными интересами.
5. Поскольку мотивы, которыми руководствуются люди, обычно изменчивы и разнородны, то работников нельзя просто разделить на альтруистов и эгоистов. Встает выбор: либо вознаграждать всех, кто прилагает более активные усилия, либо не вознаграждать никого. Любой из этих вариантов предполагает, что чьи-то замыслы не осуществятся. Альтруисты не смогут принести пользу обществу, в то время как эгоистам не удастся достичь своих корыстных целей. Если необходимо выбирать из этих вариантов, то с нравственной точки зрения лучше расстроить эгоистов.
6. Таким образом, более активные усилия или более производительный труд не должны вознаграждаться более высокой зарплатой или любым другим образом.
Автор считает, что общество приняло пункты 3 и 4, а что касается 5 пункта, то эгоизм и альтруизм определяются по выбранной профессии. Существует ли помимо денег причина, по которой человек может заниматься этой работой? Если да, то к нему нужно применять пункт 4. Вспоминается Медведев с его “учитель — это призвание”. Другими словами, если человеку нравится его работа, ему не за что хорошо платить. Почему?
Зайдём издалека. Трудовая теория стоимости появилась в эпоху домонополистического капитализма. Если её сократить до краткого девиза “богатство создаёт труд”, то это идеологическое оружие, во-первых, имеет явно религиозные корни, во-вторых, первоначально было направлено против аристократии. Тут следует вспомнить, что буржуа произошли от цеховых мастеров. В средневековой Европе существовала такая практика, как возрастное услужение. То есть наёмный труд рассматривался как этап взросления, когда детей отдавали в прислуги или в подмастерья. Они учились ремеслу, дисциплине, поведению в обществе, копили жалование и, в конце концов, открывали своё дело. И только после этого они считались взрослыми людьми и получали право завести семью. Практиковалось возрастное услужение не только у горожан, но и у знати — прежде чем стать рыцарем, юноша был пажом, затем оруженосцем. Девочки служили фрейлинами у госпожи и т. д. Обычай сохранялся и на заре капитализма. В Америке тоже молодые люди нанимались на ферму, пока не приобретали свою. С развитием капитализма становилось всё сложнее обрести независимость, для большинства людей наёмный труд стал пожизненным. Однако прежние представления сохранились до наших дней и трансформировались в обвинения бедных. Их просто неосознанно воспринимают испорченными ленивыми подростками!
В этот момент благодаря Марксу рабочие обратили трудовую теорию стоимости в свою пользу. Поскольку стоимость вещи определяется количеством труда, затраченного на её производство, прибыль должна по праву принадлежать рабочим. Изъян этой теории описан выше и привёл он к тому, что с развитием механизации труда рабочий стал не более чем придатком машины. Встал вопрос о том, что машина может заменить человека. Далее производства начали переносить в развивающиеся страны, и если процесс автоматизации продолжится, а люди не будут освобождены от работы, то труд станет самоцелью. Большинство современных людей ненавидят свою работу, но она стала тем, что нас определяет. Она формирует характер, самооценку, место в обществе. Как будто мы благодаря страданию заслуживаем уважение и право на потребительские радости. Опять же, ценность работы — это повод для разделения общества, повод презирать либо завидовать представителям других профессий, что, в конечном счёте, выгодно только политикам и бизнесменам.
Возможно, мы сейчас на пороге новой стадии капитализма, которую не предвидели классики. Гребер назвал её “менеджериальным феодализмом”. Коммунисты прошлого ожидали, что в ХХI веке мы будем жить в мире без государственных границ, рабочее время значительно сократится и материальные блага станут общими и бесплатными. Но где-то мы свернули не туда. Чего нам следует добиваться сейчас, чтобы вернуться к коммунистическому проекту? Безусловного базового дохода? Сокращения рабочего времени (как вам, кстати, идея Медведева работать не 5/2 по 8 ч, а 4/3 по 10)? Обязательной доли в собственности предприятия для работников? Ваши предложения.
*Данные взяты отсюда https://science-economy.ru/ru/article/view?id=1013, посчитаны и сведены в таблицу мной.
Остальное — по книге Дэвида Гребера: “Бредовая работа. Трактат о распространении бессмысленного труда”.
https://predanie.ru/book/220217-bredovaya-rabota-traktat-o-rasprostranenii-bessmyslennogo-truda/#/toc27
Истории рассказаны знакомыми. А.
Материалы:
https://ledokol.org/2021/12/29/bespoleznaya-rabota-2-chast.html
https://ledokol.org/2021/12/30/bespoleznaya-rabota-3-chast.html