http://2005.novayagazeta.ru/nomer/2005/24n/n24n-s17.shtm
l
У СИСТЕМЫ НАЧИНАЕТСЯ ЛОМКА
Виталий НАЙШУЛЬ: «Если лозунгом революции 1991 года была свобода, то теперь это будет справедливость»
Свою публичную лекцию в «Билингве» Виталий Найшуль начал с жизнерадостного сообщения: «Похоже, что назревает новая русская революция». Я тут же отключилась, и в темноте, на сохраненном сознанием белом квадрате, словно замельтешили кадры кинохроники: крейсер «Аврора» плюется из ржавого ствола сгустками ядовитого смога, на воротах Зимнего дворца виснут монголо-татарские орды, бежит матрос, бежит солдат, стреляя на ходу. И под их сапогами, как елочные шары, хрустят мои мечты, планы, надежды. Если бы эту фразу произнес кто-то другой, вряд ли он достиг бы такого эффекта. И дело не в том, что Виталий Найшуль — директор Института национальной модели экономики. Мало ли в Бразилии Педро! И не в том, что он принадлежит к малочисленной когорте российских интеллектуалов: где интеллектуалы и где страна? Но еще в 1981 году он предсказал и развал социалистической экономики, и возникновение рыночных отношений, и даже светлой памяти ваучеризацию.
Когда я очнулась от своих апокалиптических видений, лекция уже закончилась. Дома я обнаружила, что диктофон отреагировал на выступление так же нервически, как и его хозяйка, записав лишь обрывочные фрагменты. Но, перенесенные на бумагу, они обрели вид тезисов. Почти апрельских.
1. …У нас все принято называть реформами. Реформой были и развал СССР, и переход к рынку, и новые формы правления. Слова «революция» избегают, потому что с 1917 года за ним закрепилось значение «насильственное свержение власти». Я тоже могу воспользоваться эвфемизмом и сказать, что в скором будущем нас ждут крупные реформы. Хотя на самом деле это будет ломка системы. Сотрясение государственных основ. Как это будет выглядеть, я не знаю. Не само действо важно, важно, что страна вдруг синхронизируется вокруг того, что дальше так жить нельзя.
2. …Я не могу предположить, в каком году это случится. Но некоторые вещи можно проглядеть. Когда я, например, написал книжку «Другая жизнь», то не имел понятия, что произойдет такая сильная ротация номенклатуры. Она не апеллировала к людям, выходящим из катакомб. Просто, думая, с чего начнутся реформы, сделал мысленный эксперимент. Я видел, что наша административная система не справляется с координацией хозяйственной жизни. Экономика должна быть децентрализована. Если она должна быть децентрализована, значит, свободные цены. Если свободные цены, значит, частная собственность. Пробежал цепочку, и получилось, что надо проводить приватизацию, а приватизация — это ваучер. У меня он назывался инвестиционным рублем.
3. …Нынешняя система не в состоянии сама себя увековечить. У крепкого режима прошлое с настоящим должно быть сшито край в край. У нас же каждое новое царство — это серьезные новации. Очередное первое лицо может быть выращено на коленях у старого первого лица. Это не имеет значения. Все равно начнется другая эпоха.
4. …У нас — идеократическая страна. Есть китайское изречение: «Не важно, какого цвета кошка, важно, чтобы она ловила мышей», которое оправдало трансформацию социализма в капитализм, в России это немыслимо. У нас важно, какого цвета кошка. Новое лицо изменяет идейный комплекс, а раз идея — она всегда охватывает большое количество сфер, и оказывается, что надо переделывать все.
Вот с гонкой вооружений. Раньше мы с Америкой были врагами. А теперь? Если не враги — как объяснить гонку вооружений? Тогда возникает другой идейный комплекс — мы друзья, оказывается. А раз друзья, то почему с широкой русской душой не отдать Восточную Европу. Зачем ее держать? Взял и отдал. Отказ от военного соревнования вырастает в такую раздачу всего и вся бывшему противнику.
Здесь можно строить любую государственную и хозяйственную модель. Надо социализм на капитализм поменять? Ну, поменяем, о чем речь-то. А как быть с достижениями социализма? А бог с ними, с достижениями. Такой вариант мятежной судьбы: до тридцати он моряк, до сорока он поэт, потом он руководитель компании, в пятьдесят все бросил и начал пробиваться в Антарктиду. С одной стороны, это хорошо, потому что благодаря уникальной способности к невероятным трансформациям страна может очень спонтанно и быстро выходить из кризисов. Она способна на удивительно быстрые координационные решения. Как говорил Михаил Жванецкий: «В драке не выручим — в войне победим».
5. …Период мобилизации страны закончился, и теперь наступила жизнь, в которой должно быть все. Должно функционировать: и здравоохранение, и образование, и армия. Они не функционируют. У них нет причины функционировать. Ничего не сияет, ничего не блестит. В системе провал.
Нынешняя ситуации такая, что люди оказались отвязанными. При советской власти гражданин считался нормальной полноценной личностью, если правильно отмечался в двух местах — в семье и на работе. На работу надо было обязательно ходить, в семье главным было — не беспокоить окружающих. И мы, умея правильно отмечаться в двух этих местах, считали себя полноценными личностями. И вдруг выяснилось, что личность, у которой только этот набор, представляет собой ущербный социальный автомат. В совокупности — груду таких автоматов. Тринадцать лет мы пытаемся как-то приладиться, пристроиться, но ничего не выходит. На выходе из советского пространства оказался человек, которого вообще ни к чему призвать нельзя. Западные страны такой степени деморализации никогда не достигали. И это головная боль для экономики и государства. Нужна новая социализация.
6. …Каждый человек находится в какой-то позиции, и эта позиция сопряжена с правами и обязанностями. Я назвал это пропиской. В уголовной среде за этим словом закреплена принудительная социализация. И она начнет решаться революционным путем. И если лозунгом революции 91-го года была свобода, то теперь это будет справедливость. Справедливость — это не ужаленность: меня обидели, недоплатили. Есть личная попранная справедливость, но есть и ощущение непорядка. Это выражается в том, что, если людям сказать: такой, как сейчас, страна будет и через сто лет, зато зарплаты вырастут вдвое, — они не согласятся. Потому что так жить нельзя. Потому что как перспектива это не устраивает. Не авария, но в такой грязи и суматохе мы жить не хотим.
Каха Бендукидзе рассказал мне байку. Он купил предприятие и застал там озабоченный коллектив: что за хозяин? Каха за словом в карман не лезет, он принял решение встретиться с людьми и ответить на все вопросы. Первым, естественно, был задан вопрос: «На какие деньги куплено предприятие?». И Каха ответил: «Я построил дом в Москве, а потом продал и на эти деньги купил завод». В зале сразу изменилась обстановка. Когда мужик строит дом — это похвально. Продал, чтобы купить нашу шарашку, — это и внушает уважение, и справедливо.
Справедливость понимается гораздо тоньше, чем ее крикливо пытаются преподнести. Она существует, ее не надо корежить и не надо говорить, что справедливость противоречит рыночной экономике. Она, наоборот, ей содействует. Нравственное чувство является базисом правовой системы. Правовая система — это не то, что записано и контролируется милиционером. Это то, что в 90 случаях будет воспроизводиться за счет общественного мнения.
7. …Если я прав и все произойдет, мы встречаем новые катаклизмы удивительно интеллектуально неподготовленными. Мы еще меньше готовы к ним, чем к событиям 91-го года. Интеллектульно 1991—2004 гг. были исключительно бесплодны. Мозги допускают альтернативное использование, и альтернативных использований было сколько угодно: бизнес, работа за границей. Государственная культура является провальным крылом нашей культуры, причем является давно. Это очень просто вычисляется. Берем слово «русский». Русский писатель — это лучше, чем просто писатель. Русский математик, русский шахматист — то же самое. А русский чиновник, русский банкир? И тут мы сразу получаем диагноз.
8. …Первая американская конституция в переводе начинается со слов «Мы — народ Соединенных Штатов, дабы образовать более совершенный Союз… содействовать всеобщему благоденствию… торжественно провозглашаем и устанавливаем настоящую конституцию». Это неправда, это переводится: «Мы — избранные люди», по-советски говоря, номенклатура США. Как может народ «провозгласить и учредить»? Совершенно мистическая вещь. Законы делает не народ, а люди. В старину их называли боярами. Какая бы ни была народная активность, она закончится тем, что законы будут писать бояре, потому что только они имеют государственные знания. За ними стоит государственный опыт и сила. У них не только эмоции, они понимают государственную логику.
9. …Наши нынешние бояре не понимают ничего. Я поражаюсь недальновидности нашей элиты. Если два дня двор метут, то им кажется, что так будет отныне всегда.
В странах, где есть здоровая, рефлексирующая элита, она быстро и без напоминаний со стороны соображает, что надо взять на себя дополнительные обязанности. Соединенные Штаты, Чикаго, вторая половина девятнадцатого века. Город возник из ничего, в силу удачного географического положения, и туда устремилось огромное количество рабочей силы, по-нашему, лимиты. Можно представить себе, что там происходило. Богатые дома походили на крепости, они предназначались для артиллерийской осады. Все стало несовместимо с жизнью. Но не уезжать же с золотого дна? И в определенный момент силами местной элиты все начало меняться. Не с помощью подачек населению или полиции, а с помощью культурной интервенции. За десятилетие возникли Чикагский университет, филармонический оркестр, галерея и так далее. И все — высшего качества.
10. …У нас есть яркие интеллектуалы, они могут приспосабливать свое мышление к проблемам и выдавать яркие мысли. Но это звезды, от которых не рассветает. Правильное положение, когда существуют государственные школы, когорты мыслителей. Но сначала мы должны признать свое убожество. И что положение нетерпимо.
Да, ничего мощного нельзя сделать без образцов. Сталин поднял индустриализацию на образце «Великая держава». Но как только у него на заднице прикипело, как только началась война — начались «братья и сестры». Я хочу сказать, что в России еще никаких реформ не было. Они начнутся, когда первое лицо обратится к стране со словами «братья и сестры».
Записала Лилия ГУЩИНА
04.04.2005