Антон ЛОБАНОВ
Накануне Международного дня авиации и космонавтики газета по традиции связалась с нашим земляком, Героем России летчиком-космонавтом Павлом Виноградовым и попросила его рассказать о текущей работе и ситуации, складывающейся в отрасли, в том числе и в плане реализации масштабных международных проектов.
ВРЕМЯ ДОСТИЖЕНИЙ И ПОТЕРЬ
– Павел Владимирович, что произошло в вашей жизни за пять месяцев, прошедших с момента нашего предыдущего разговора, когда вы поделились итогами своего третьего космического полета?
– Все это время мы были заняты отчетами о проделанной в рамках экспедиции работе и экспериментах, встречались с нашими учеными, медиками, зарубежными партнерами, много ездили, в общем, была нормальная текучка. Успешно прошел реабилитационный период, удалось даже немного отдохнуть, побыть с близкими людьми. А сейчас для семьи и вовсе появилось необычайно много времени, поскольку по окончании всех обязательных послеполетных мероприятий меня «выгнали» в отпуск, в котором я сейчас и нахожусь (отдыхать буду достаточно долго, поскольку за последние годы у меня накопилось очень много не отгулянных дней).
Также довелось принять участие в ряде культурных и образовательных мероприятий, связанных с 80-летием первого космонавта Земли Юрия Гагарина. А сразу после Дня космонавтики, который планирую отметить в кругу родных, вылетаю в Софию на празднование 35-летия полета первого болгарского космонавта и нашего доброго товарища Георгия Иванова.
К сожалению, в этот период не обошлось и без печальных событий, связанных с космонавтикой. В марте ушел из жизни замечательный актер Анатолий Кузнецов, сыгравший роль красноармейца Сухова в картине «Белое солнце пустыни», которая стала культовой для космонавтов по всему миру. Без ее просмотра до сих пор не начинается ни один полет.
– Как сложилась эта традиция, и находит ли она отклик у иностранных членов экипажей?
– Традиция сложилась давным-давно. Во время предполетной подготовки, которая длится две недели, космонавтов на отдыхе нужно было чем-то занять, и им показывали новые фильмы, еще не вышедшие на экран. А однажды нового фильма не оказалось – только «Белое солнце пустыни», который на тот момент был под запретом.
Сейчас вместе с нашими космонавтами его смотрят и коллеги из других стран, для этого специально сделаны версии на разных языках, ведь здесь необходимо верно передать смысл всех реплик и монологов. И наши партнеры очень правильно реагируют, тем более, что во время долгой совместной подготовки они пропитываются нашим духом и традициями, начинают нас понимать. Этому способствовали и личные встречи с актером, который очень часто бывал в Звездном городке, пока еще не очень болел, знал всех космонавтов и астронавтов.
С Анатолием Борисовичем мы встречались много раз, у нас была очень человеческая дружба. Последний раз мы виделись в прошлом году…
БЕЗОПАСНОСТЬ – ПРЕЖДЕ ВСЕГО
– Если вернуться к вашей непосредственной деятельности, то как ваш напряженный отпускной график сказался на работе в Ракетно-космической корпорации «Энергия» и отряде космонавтов?
– Полностью отойти от дел не получается даже в отпуске. Поскольку в мои задачи входит подготовка экипажей, довелось участвовать в отправке на орбиту очередной экспедиции в составе Александра Скворцова, Олега Артемьева и американца Стивена Свонсона, которые две недели назад успешно пристыковались к МКС. Внимательно слежу за полетом, при необходимости помогаю и консультирую, тем более у них обширная научная программа, в которой значатся 49 экспериментов по российской программе и около 170 – по американской. Также ребятам предстоит работа по разгрузке транспортных «Прогрессов» и стыковке четырех иностранных грузовиков. А во время одного из двух выходов в космос космонавты вручную запустят перуанский микроспутник.
– Вы говорите о том самом полете, который недавно оказался в центре внимания СМИ в связи с тем, что на одном из этапов произошел сбой, и экипажу пришлось добираться до МКС за двое суток, а не за шесть часов?
– Да. Правда, мне не понятно, почему в центре внимания оказалась схема полета, а не интереснейшая научная программа экспедиции, поскольку никакой критической ситуации даже близко не было.
Люди как-то быстро привыкли, что мы летаем на МКС за шесть часов, а не за двое суток, как раньше. А ведь впервые шестичасовая схема пилотируемого полета была опробована лишь год назад экипажем, которым доверили руководить мне. Да, с тех пор мы стараемся летать быстро, однако это не значит, что мы полностью отказались от старой проверенной схемы.
В ходе полета, о котором идет речь, отрабатывалась новая версия бортовой математики, и на определенном этапе она не то, чтобы дала сбой, а показала параметры, которые нас не удовлетворили. Это было в высшей степени редкое стечение обстоятельств: так легла баллистика, светотеневая обстановка, работа отдельных датчиков, скоростной режим, маленькие углы разворота... Ситуацию можно было выправить, но при пилотируемых пусках, прежде всего, стоят вопросы безопасности. Поэтому осознанно было принято решение о переходе на резервную длинную схему стыковки. Работа бортового компьютера корабля не вызывает никаких сомнений, необходимости в замене программного обеспечения также нет, так что пилотируемые полеты «Союзов» к МКС будут и дальше проводиться по короткой схеме.
– Критике неоднократно подвергалась и наша программа по созданию группировки навигационных спутников ГЛОНАСС. Однако последнее время об этом почти ничего не говорится, почему?
– Наверное, потому, что все идет штатно, по плану. Если вы помните, то ситуация вокруг программы начинала обостряться после случаев потерь этих аппаратов. Сейчас недочеты успешно исправляются. Так, 24 марта с космодрома Плисецк осуществлен старт «Союза», выведшего на круговую орбиту очередной спутник «Глонасс-М». На нем в испытательном режиме работает дополнительное оборудование – модуль высокоточной термостабилизации, который позволяет повысить точность навигации. Этими модулями планируется оснащать все аппараты ГЛОНАСС следующего поколения. Таким образом, сейчас на орбите, по-моему, уже 28 аппаратов этой системы, из которых 24 используются по целевому назначению, три составляют орбитальный резерв, а один находится на этапе летных испытаний.
Созданная группировка может выполнить весь комплекс задач по обеспечению стабильности навигационного сигнала и в гражданских, и в оборонных целях, и наши спутники «ни на миллиметр» не хуже американских, французских или китайских.
Другое дело, что некоторые специалисты указывают на то, что Земле хватило бы одной навигационной системы, например, GPS. И это было бы действительно так, если бы не постоянно меняющаяся геополитическая обстановка, заставляющая каждую приличную страну создавать собственную систему позиционирования. Ведь в случае обострения конфликтов страна-разработчик системы способна перекрыть доступ к ней, поскольку она может быть использована в военных целях, например, для наведения крылатых ракет.
ОРБИТА – НЕ БАЗАР
– Если уж речь зашла об обострении геополитической обстановки, то как вы можете прокомментировать сообщение американского аэрокосмического агентства (NASA) о разрыве в одностороннем порядке сотрудничества США с Россией в космической сфере в связи со сложившейся вокруг Украины ситуацией?
– Это сообщение меня сильно удивило, поскольку разрыв сотрудничества может привести к очень тяжелым результатам и ударит, прежде всего, по науке, а не по отдельно взятой стране. Мы прилагаем все усилия, чтобы нас эти перипетии не коснулись, поскольку космос – это не место для занятия политикой, и не базар, где можно торговаться.
Уже понятно, что рисковать безопасностью и жизнями экипажа МКС, самим этим проектом, программа реализации которого расписана и утверждена на много лет вперед, ради ублажения амбиций американского президента никто не будет. Не случайно NASA оговорились, что разрыв отношений МКС не касается. Американские партнеры осознают, что без нас они летать туда не могут, и эта ситуация продлится еще года 3–4. А то, что в других областях они не хотят с нами работать – это, скорее, уже их проблема.
Судите сами: на многих автоматических американских станциях стоят наши уникальные приборы, которые ни в Америке, ни в Европе делать не могут. Мы же не используем никаких американских приборов, ни ракет, ни спутников – своих достаточно. Да, американцы сейчас занимаются всякими программами, в которых участвуют украинские ракеты «Зенит». Так вот, их разработали в Москве, испытывали на Байконур, а на Украине они лишь собираются. Хотелось бы посмотреть, как эти ракеты будут летать без наших двигателей, которые делают в Химках, без нашей системы управления, которую делают в Москве.
Кроме того, американские «Атласы» летают на наших двигателях РД-170, которые считаются лучшими в мире. Думаю, американцы быстро сообразят, что политические инициативы руководства завели их куда-то не туда. Так что наша космическая промышленность от отказа в сотрудничестве не пострадает, а вот американская пострадает будь здоров как! Впрочем, это понимают и мои заокеанские друзья, простые ученые и астронавты, которые выше всех этих политических дрязг – и в прямом, и в переносном смысле.
– Вы сказали, что США не смогут самостоятельно летать на МКС еще 3–4 года. За это время они собираются создать собственный пилотируемый корабль?
– Американцы уже давно разрабатывают свой пилотируемый корабль, который бы заменил шаттлы, у них есть даже несколько проектов. Уже года через 2–3 они попробуют летать на нем в пилотируемом режиме с экипажем. Тем не менее доводка корабля – это достаточно длительная история, и здесь мы можем им лишь пожелать успеха.
– А как обстоят дела с нашим новым пилотируемым кораблем? Есть ли чем ответить партнерам?
– Дело не в ответе. Мы создаем свой новый корабль под свои задачи, у нас другие идеологические принципы, мы не собираемся воевать в космосе. Но то, что нам нужен аппарат нового поколения, который со временем сменит надежнейшие «Союзы», очевидно.
Сейчас в РКК «Энергия» заканчивается проектирование всех систем нового шестиместного корабля многоразового использования, часть систем уже ушла в отработку, начинаются испытания. Сделан полноразмерный макет корабля в железе, отрабатываются технологические моменты в его производстве, поскольку получается достаточно сложный корабль. К 2018 году в планах стоит беспилотный пуск.
Конструкторские бюро сейчас параллельно разрабатывают несколько вариантов ракет-носителей, которые будут выводить наш корабль на орбиту. Один из них – «Русь», рассматриваются варианты использования носителя на базе «Зенита». На подходе также тяжелый носитель на базе «Союза». Носителями занимается Самара, КБ Хруничева.
ОТ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА ДО КРЫМА
– Откуда планируется осуществлять эти старты: с Байконура или с нового космодрома Восточный, который строится в Амурской области?
– Время покажет, однако Восточный действительно строится с учетом возможности запуска новых тяжелых ракет-носителей. Сейчас там вовсю развернулось строительство основных сооружений – стартового комплекса, монтажно-испытательного комплекса для ракет-носителей и кораблей. Еще предстоит огромный объем работ, и наш президент, выступивший с критикой относительно затягивания сроков строительства космодрома, совершенно прав в этом. Нужно делать быстрее, хороший пример этому в 50-х годах прошлого века показал Сергей Королев.
– На фоне последних событий вновь заговорили о российско-американском проекте «Морской старт», позволяющем производить запуски ракет с платформы из любой точки мирового океана. Поговаривают, что если его не перегнать из Калифорнии поближе к России, то этот уникальный стартовый комплекс будет пущен на иголки. Так ли это?
– Это предложение действительно прозвучало от вице-премьера Дмитрия Рогозина, который сказал, что после того, как наша страна определит целесообразность сохранения «Морского старта», его место базирования изменится в пользу российского Дальнего Востока. Сейчас стартовый комплекс располагается в экваториальной зоне Тихого океана, обслуживается в Калифорнии, фактически же принадлежит России, точнее его владельцем выступает Ракетно-космическая корпорация «Энергия», а американским партнерам в этом проекте принадлежит не более 3 %.
В последние несколько лет «Энергии» очень тяжело и затратно управлять комплексом, и его действительно давно пора перевести на государственный бюджет. Другой альтернативы у России, думаю, нет. Сейчас правильно говорить о спасении платформы, в противном случае она перестанет быть кому-нибудь нужной и действительно будет пущена на иголки.
Передислоцировать платформу на российский Дальний Восток – вполне логично, ведь кроме платформы в комплекс входит еще и командное судно – огромный шикарный корабль, на котором могут собираться ракеты и спутники. Это целый плавучий завод. А на Дальнем Востоке в районе Курил или Владивостока есть отличные гавани. Надеюсь, что этот вопрос будет решен положительно в самое ближайшее время.
– В одной из наших
предыдущих бесед вы упоминали об уникальной базе подготовки космонавтов, созданной в советские времена в Крыму и утраченной в последние годы. Сейчас, когда Крым вновь вернулся в Россию, следует ли ожидать возрождения этой базы?
– У нас действительно была хорошая база по подготовке космонавтов сначала в Севастополе, потом в Феодосии. Там была очень неплохая инфраструктура, позволявшая проводить целый комплекс тяжелых тренировок, например, на случай приводнения космического корабля. Кроме того, там же находился центр подготовки летчиков морской авиации. Можно вспомнить и уникальный комплекс «Нитка», имитирующий палубу авианосца и позволяющий на земле осуществлять тренировки летчиков палубной авиации. А в районе Фороса и Алупки располагались несколько Центров послеполетной реабилитации экипажей, которые в 90-х годах были переданы в управление делами президента Украины. Ну и конечно, нельзя не вспомнить о мощнейшем Центре космической связи, который в свое время работал по советско-американской программе «Союз-Аполлон». Все это было бы неплохо возродить, и я уверен, что это будет сделано хотя бы частично, в зависимости от нынешнего состояния объектов.
РОДНОЙ ГОРОД
ЖДЕТ НА ЮБИЛЕЙ
– Павел Владимирович, государство как-нибудь отметило ваш третий космический полет, где вы добились целого ряда достижений, о которых мы ранее уже рассказывали?
– О присвоении государственных наградах мне пока ничего неизвестно. Впрочем, как показывает мой опыт, у нас этот процесс не быстрый, и награждение может произойти даже на следующий год. Пока же единственной наградой за крайний полет является сертификат о внесении моего имени в Книгу рекордов Гиннеса, куда я попал, впервые в истории оплатив с высоты околоземной орбиты земельный налог за свой участок в Подмосковье.
Если же серьезно, то главной наградой считаю свою работу, семью и достижения моей дочери Кати, которая успешно учится в Бауманке, заканчивает третий курс и проявляет большую заинтересованность к делу, которым я занимаюсь. Так что, быть может, Виноградовых, побывавших на орбите, со временем станет больше. Серьезной наградой мне видится и внимание, которое вновь привлекает космонавтика со стороны наших сограждан, моих любимых замляков-северян, за что всем большое спасибо. Еще раз повторю, что День космонавтики – наш общий праздник, с которым от души всех и поздравляю!
– Когда жители Чукотки смогут услышать эти теплые слова от вас лично?
– Надеюсь, что в августе, на праздновании 125-летия Анадыря. Я уже получил от мэрии устное приглашение посетить родной город в дни его юбилея, что-то более конкретное станет известно ближе к этой дате. По крайней мере, пока каких-то глобальных планов на этот период у меня нет, так что рассчитываю на скорую встречу!
Накануне Международного дня авиации и космонавтики газета по традиции связалась с нашим земляком, Героем России летчиком-космонавтом Павлом Виноградовым и попросила его рассказать о текущей работе и ситуации, складывающейся в отрасли, в том числе и в плане реализации масштабных международных проектов.
ВРЕМЯ ДОСТИЖЕНИЙ И ПОТЕРЬ
– Павел Владимирович, что произошло в вашей жизни за пять месяцев, прошедших с момента нашего предыдущего разговора, когда вы поделились итогами своего третьего космического полета?
– Все это время мы были заняты отчетами о проделанной в рамках экспедиции работе и экспериментах, встречались с нашими учеными, медиками, зарубежными партнерами, много ездили, в общем, была нормальная текучка. Успешно прошел реабилитационный период, удалось даже немного отдохнуть, побыть с близкими людьми. А сейчас для семьи и вовсе появилось необычайно много времени, поскольку по окончании всех обязательных послеполетных мероприятий меня «выгнали» в отпуск, в котором я сейчас и нахожусь (отдыхать буду достаточно долго, поскольку за последние годы у меня накопилось очень много не отгулянных дней).
Также довелось принять участие в ряде культурных и образовательных мероприятий, связанных с 80-летием первого космонавта Земли Юрия Гагарина. А сразу после Дня космонавтики, который планирую отметить в кругу родных, вылетаю в Софию на празднование 35-летия полета первого болгарского космонавта и нашего доброго товарища Георгия Иванова.
К сожалению, в этот период не обошлось и без печальных событий, связанных с космонавтикой. В марте ушел из жизни замечательный актер Анатолий Кузнецов, сыгравший роль красноармейца Сухова в картине «Белое солнце пустыни», которая стала культовой для космонавтов по всему миру. Без ее просмотра до сих пор не начинается ни один полет.
– Как сложилась эта традиция, и находит ли она отклик у иностранных членов экипажей?
– Традиция сложилась давным-давно. Во время предполетной подготовки, которая длится две недели, космонавтов на отдыхе нужно было чем-то занять, и им показывали новые фильмы, еще не вышедшие на экран. А однажды нового фильма не оказалось – только «Белое солнце пустыни», который на тот момент был под запретом.
Сейчас вместе с нашими космонавтами его смотрят и коллеги из других стран, для этого специально сделаны версии на разных языках, ведь здесь необходимо верно передать смысл всех реплик и монологов. И наши партнеры очень правильно реагируют, тем более, что во время долгой совместной подготовки они пропитываются нашим духом и традициями, начинают нас понимать. Этому способствовали и личные встречи с актером, который очень часто бывал в Звездном городке, пока еще не очень болел, знал всех космонавтов и астронавтов.
С Анатолием Борисовичем мы встречались много раз, у нас была очень человеческая дружба. Последний раз мы виделись в прошлом году…
БЕЗОПАСНОСТЬ – ПРЕЖДЕ ВСЕГО
– Если вернуться к вашей непосредственной деятельности, то как ваш напряженный отпускной график сказался на работе в Ракетно-космической корпорации «Энергия» и отряде космонавтов?
– Полностью отойти от дел не получается даже в отпуске. Поскольку в мои задачи входит подготовка экипажей, довелось участвовать в отправке на орбиту очередной экспедиции в составе Александра Скворцова, Олега Артемьева и американца Стивена Свонсона, которые две недели назад успешно пристыковались к МКС. Внимательно слежу за полетом, при необходимости помогаю и консультирую, тем более у них обширная научная программа, в которой значатся 49 экспериментов по российской программе и около 170 – по американской. Также ребятам предстоит работа по разгрузке транспортных «Прогрессов» и стыковке четырех иностранных грузовиков. А во время одного из двух выходов в космос космонавты вручную запустят перуанский микроспутник.
– Вы говорите о том самом полете, который недавно оказался в центре внимания СМИ в связи с тем, что на одном из этапов произошел сбой, и экипажу пришлось добираться до МКС за двое суток, а не за шесть часов?
– Да. Правда, мне не понятно, почему в центре внимания оказалась схема полета, а не интереснейшая научная программа экспедиции, поскольку никакой критической ситуации даже близко не было.
Люди как-то быстро привыкли, что мы летаем на МКС за шесть часов, а не за двое суток, как раньше. А ведь впервые шестичасовая схема пилотируемого полета была опробована лишь год назад экипажем, которым доверили руководить мне. Да, с тех пор мы стараемся летать быстро, однако это не значит, что мы полностью отказались от старой проверенной схемы.
В ходе полета, о котором идет речь, отрабатывалась новая версия бортовой математики, и на определенном этапе она не то, чтобы дала сбой, а показала параметры, которые нас не удовлетворили. Это было в высшей степени редкое стечение обстоятельств: так легла баллистика, светотеневая обстановка, работа отдельных датчиков, скоростной режим, маленькие углы разворота... Ситуацию можно было выправить, но при пилотируемых пусках, прежде всего, стоят вопросы безопасности. Поэтому осознанно было принято решение о переходе на резервную длинную схему стыковки. Работа бортового компьютера корабля не вызывает никаких сомнений, необходимости в замене программного обеспечения также нет, так что пилотируемые полеты «Союзов» к МКС будут и дальше проводиться по короткой схеме.
– Критике неоднократно подвергалась и наша программа по созданию группировки навигационных спутников ГЛОНАСС. Однако последнее время об этом почти ничего не говорится, почему?
– Наверное, потому, что все идет штатно, по плану. Если вы помните, то ситуация вокруг программы начинала обостряться после случаев потерь этих аппаратов. Сейчас недочеты успешно исправляются. Так, 24 марта с космодрома Плисецк осуществлен старт «Союза», выведшего на круговую орбиту очередной спутник «Глонасс-М». На нем в испытательном режиме работает дополнительное оборудование – модуль высокоточной термостабилизации, который позволяет повысить точность навигации. Этими модулями планируется оснащать все аппараты ГЛОНАСС следующего поколения. Таким образом, сейчас на орбите, по-моему, уже 28 аппаратов этой системы, из которых 24 используются по целевому назначению, три составляют орбитальный резерв, а один находится на этапе летных испытаний.
Созданная группировка может выполнить весь комплекс задач по обеспечению стабильности навигационного сигнала и в гражданских, и в оборонных целях, и наши спутники «ни на миллиметр» не хуже американских, французских или китайских.
Другое дело, что некоторые специалисты указывают на то, что Земле хватило бы одной навигационной системы, например, GPS. И это было бы действительно так, если бы не постоянно меняющаяся геополитическая обстановка, заставляющая каждую приличную страну создавать собственную систему позиционирования. Ведь в случае обострения конфликтов страна-разработчик системы способна перекрыть доступ к ней, поскольку она может быть использована в военных целях, например, для наведения крылатых ракет.
ОРБИТА – НЕ БАЗАР
– Если уж речь зашла об обострении геополитической обстановки, то как вы можете прокомментировать сообщение американского аэрокосмического агентства (NASA) о разрыве в одностороннем порядке сотрудничества США с Россией в космической сфере в связи со сложившейся вокруг Украины ситуацией?
– Это сообщение меня сильно удивило, поскольку разрыв сотрудничества может привести к очень тяжелым результатам и ударит, прежде всего, по науке, а не по отдельно взятой стране. Мы прилагаем все усилия, чтобы нас эти перипетии не коснулись, поскольку космос – это не место для занятия политикой, и не базар, где можно торговаться.
Уже понятно, что рисковать безопасностью и жизнями экипажа МКС, самим этим проектом, программа реализации которого расписана и утверждена на много лет вперед, ради ублажения амбиций американского президента никто не будет. Не случайно NASA оговорились, что разрыв отношений МКС не касается. Американские партнеры осознают, что без нас они летать туда не могут, и эта ситуация продлится еще года 3–4. А то, что в других областях они не хотят с нами работать – это, скорее, уже их проблема.
Судите сами: на многих автоматических американских станциях стоят наши уникальные приборы, которые ни в Америке, ни в Европе делать не могут. Мы же не используем никаких американских приборов, ни ракет, ни спутников – своих достаточно. Да, американцы сейчас занимаются всякими программами, в которых участвуют украинские ракеты «Зенит». Так вот, их разработали в Москве, испытывали на Байконур, а на Украине они лишь собираются. Хотелось бы посмотреть, как эти ракеты будут летать без наших двигателей, которые делают в Химках, без нашей системы управления, которую делают в Москве.
Кроме того, американские «Атласы» летают на наших двигателях РД-170, которые считаются лучшими в мире. Думаю, американцы быстро сообразят, что политические инициативы руководства завели их куда-то не туда. Так что наша космическая промышленность от отказа в сотрудничестве не пострадает, а вот американская пострадает будь здоров как! Впрочем, это понимают и мои заокеанские друзья, простые ученые и астронавты, которые выше всех этих политических дрязг – и в прямом, и в переносном смысле.
– Вы сказали, что США не смогут самостоятельно летать на МКС еще 3–4 года. За это время они собираются создать собственный пилотируемый корабль?
– Американцы уже давно разрабатывают свой пилотируемый корабль, который бы заменил шаттлы, у них есть даже несколько проектов. Уже года через 2–3 они попробуют летать на нем в пилотируемом режиме с экипажем. Тем не менее доводка корабля – это достаточно длительная история, и здесь мы можем им лишь пожелать успеха.
– А как обстоят дела с нашим новым пилотируемым кораблем? Есть ли чем ответить партнерам?
– Дело не в ответе. Мы создаем свой новый корабль под свои задачи, у нас другие идеологические принципы, мы не собираемся воевать в космосе. Но то, что нам нужен аппарат нового поколения, который со временем сменит надежнейшие «Союзы», очевидно.
Сейчас в РКК «Энергия» заканчивается проектирование всех систем нового шестиместного корабля многоразового использования, часть систем уже ушла в отработку, начинаются испытания. Сделан полноразмерный макет корабля в железе, отрабатываются технологические моменты в его производстве, поскольку получается достаточно сложный корабль. К 2018 году в планах стоит беспилотный пуск.
Конструкторские бюро сейчас параллельно разрабатывают несколько вариантов ракет-носителей, которые будут выводить наш корабль на орбиту. Один из них – «Русь», рассматриваются варианты использования носителя на базе «Зенита». На подходе также тяжелый носитель на базе «Союза». Носителями занимается Самара, КБ Хруничева.
ОТ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА ДО КРЫМА
– Откуда планируется осуществлять эти старты: с Байконура или с нового космодрома Восточный, который строится в Амурской области?
– Время покажет, однако Восточный действительно строится с учетом возможности запуска новых тяжелых ракет-носителей. Сейчас там вовсю развернулось строительство основных сооружений – стартового комплекса, монтажно-испытательного комплекса для ракет-носителей и кораблей. Еще предстоит огромный объем работ, и наш президент, выступивший с критикой относительно затягивания сроков строительства космодрома, совершенно прав в этом. Нужно делать быстрее, хороший пример этому в 50-х годах прошлого века показал Сергей Королев.
– На фоне последних событий вновь заговорили о российско-американском проекте «Морской старт», позволяющем производить запуски ракет с платформы из любой точки мирового океана. Поговаривают, что если его не перегнать из Калифорнии поближе к России, то этот уникальный стартовый комплекс будет пущен на иголки. Так ли это?
– Это предложение действительно прозвучало от вице-премьера Дмитрия Рогозина, который сказал, что после того, как наша страна определит целесообразность сохранения «Морского старта», его место базирования изменится в пользу российского Дальнего Востока. Сейчас стартовый комплекс располагается в экваториальной зоне Тихого океана, обслуживается в Калифорнии, фактически же принадлежит России, точнее его владельцем выступает Ракетно-космическая корпорация «Энергия», а американским партнерам в этом проекте принадлежит не более 3 %.
В последние несколько лет «Энергии» очень тяжело и затратно управлять комплексом, и его действительно давно пора перевести на государственный бюджет. Другой альтернативы у России, думаю, нет. Сейчас правильно говорить о спасении платформы, в противном случае она перестанет быть кому-нибудь нужной и действительно будет пущена на иголки.
Передислоцировать платформу на российский Дальний Восток – вполне логично, ведь кроме платформы в комплекс входит еще и командное судно – огромный шикарный корабль, на котором могут собираться ракеты и спутники. Это целый плавучий завод. А на Дальнем Востоке в районе Курил или Владивостока есть отличные гавани. Надеюсь, что этот вопрос будет решен положительно в самое ближайшее время.
– В одной из наших
предыдущих бесед вы упоминали об уникальной базе подготовки космонавтов, созданной в советские времена в Крыму и утраченной в последние годы. Сейчас, когда Крым вновь вернулся в Россию, следует ли ожидать возрождения этой базы?
– У нас действительно была хорошая база по подготовке космонавтов сначала в Севастополе, потом в Феодосии. Там была очень неплохая инфраструктура, позволявшая проводить целый комплекс тяжелых тренировок, например, на случай приводнения космического корабля. Кроме того, там же находился центр подготовки летчиков морской авиации. Можно вспомнить и уникальный комплекс «Нитка», имитирующий палубу авианосца и позволяющий на земле осуществлять тренировки летчиков палубной авиации. А в районе Фороса и Алупки располагались несколько Центров послеполетной реабилитации экипажей, которые в 90-х годах были переданы в управление делами президента Украины. Ну и конечно, нельзя не вспомнить о мощнейшем Центре космической связи, который в свое время работал по советско-американской программе «Союз-Аполлон». Все это было бы неплохо возродить, и я уверен, что это будет сделано хотя бы частично, в зависимости от нынешнего состояния объектов.
РОДНОЙ ГОРОД
ЖДЕТ НА ЮБИЛЕЙ
– Павел Владимирович, государство как-нибудь отметило ваш третий космический полет, где вы добились целого ряда достижений, о которых мы ранее уже рассказывали?
– О присвоении государственных наградах мне пока ничего неизвестно. Впрочем, как показывает мой опыт, у нас этот процесс не быстрый, и награждение может произойти даже на следующий год. Пока же единственной наградой за крайний полет является сертификат о внесении моего имени в Книгу рекордов Гиннеса, куда я попал, впервые в истории оплатив с высоты околоземной орбиты земельный налог за свой участок в Подмосковье.
Если же серьезно, то главной наградой считаю свою работу, семью и достижения моей дочери Кати, которая успешно учится в Бауманке, заканчивает третий курс и проявляет большую заинтересованность к делу, которым я занимаюсь. Так что, быть может, Виноградовых, побывавших на орбите, со временем станет больше. Серьезной наградой мне видится и внимание, которое вновь привлекает космонавтика со стороны наших сограждан, моих любимых замляков-северян, за что всем большое спасибо. Еще раз повторю, что День космонавтики – наш общий праздник, с которым от души всех и поздравляю!
– Когда жители Чукотки смогут услышать эти теплые слова от вас лично?
– Надеюсь, что в августе, на праздновании 125-летия Анадыря. Я уже получил от мэрии устное приглашение посетить родной город в дни его юбилея, что-то более конкретное станет известно ближе к этой дате. По крайней мере, пока каких-то глобальных планов на этот период у меня нет, так что рассчитываю на скорую встречу!